– Она дома, – ответил Пит. – Мы послали туда сотрудника, чтобы проверить ее состояние. Лэйси в порядке, если не считать нескольких синяков. Чего не скажешь про Дженсена. Его раны сейчас как раз зашивают. У Клэя сломан палец.
– У Клэя? – Алек вообще перестал что-либо понимать. – О чем это ты?
– Клэй нашел Дженсена в «Шорти» и сделал из него отбивную.
– Клэй?!
Алек не верил своим ушам. Клэй не был неженкой, но он терпеть не мог насилия. Более того, он презирал саму идею мщения. Даже на процессе Захарии Пойнтера, выслушивая рассказ о том, как тот убил его мать, Клэй повторял одно и то же: «Я не буду поддерживать просьбу о смертной казни. Просто не буду».
– Лэйси отказалась выдвигать обвинение, – объяснил Пит. – Броку тоже хватило ума не писать заявление. Так что нам тут, собственно, делать нечего.
– Где Клэй? – спросил Алек. У него накопилось много вопросов, но задать их он собирался собственному сыну.
– В отделении, – кивнул Пит. – Под присмотром твоей жены.
Оливия сидела возле Клэя, перевязывая ему сломанный палец. Губа у него распухла, а на скуле красовался здоровенный порез, но в целом он выглядел неплохо.
– Привет, пап, – сказал он Алеку таким тоном, будто подобное случалось с ним каждый день.
– Может, хоть ты объяснишь, что произошло? – спросил Алек.
– Да так, небольшая потасовка, – заметила Оливия, даже не подняв головы.
Было видно, что Клэю не хочется об этом говорить. Он устало вздохнул.
– Брок Дженсен был у нас дома с Лэйси, – проговорил он наконец.
– Что значит, «был с Лэйси»? – Алек не в состоянии был представить свою дочь с этим типом. – Он что, пытался ее изнасиловать?
Клэй отвел взгляд, старательно избегая вопроса.
– Брок ударил ее, – продолжил он. – Когда я узнал об этом, то отправился в «Шорти» и… – Он глядел на отца с виноватой улыбкой. – Не слишком на меня похоже, правда?
Да уж, это было совсем на него не похоже.
– Почему он ударил Лэйси? Он что, пробрался в дом и…
– Я уверен, что Лэйси сама его пригласила, – поморщился Клэй. – Она не очень-то… разборчива в связях.
Ему не хотелось этого слышать. Алек и сам замечал признаки подобной неразборчивости, но старался не обращать на них внимания.
– Ты не ответил на мой вопрос об изнасиловании, – напомнил он.
Клэй выглядел раздраженным, но у Алека возникло ощущение, что сын сердится не на него, а на Лэйси.
– Насколько я знаю, – снова поморщился Клэй, – там никто никого не принуждал.
Оливия закончила перевязывать палец и осмотрела порез на его лице.
– Наложишь шов? – спросил Клэй.
– Да нет, обойдешься повязкой, – сказала она, выбирая один из фиксирующих пластырей.
– Броку здорово досталось? – поинтересовался Алек у жены.
– Перелом носа, сотрясение. – Оливия сохраняла врачебную невозмутимость. – Над щекой, видно, придется поработать пластическому хирургу.
Алек не смог удержаться от улыбки. Он был человеком цивилизованным, отцом такого же цивилизованного сына. Однако в душе его расцветало первобытное чувство мужской гордости за то, что парень вступился за его дочь и вышел из этой драки победителем.
Клэй неожиданно выпрямился, бросив взгляд в сторону двери. Обернувшись, Алек увидел, что в палату вошла Джина. Она тут же поспешила к Клэю.
– Ты в порядке? – В ее голосе слышалась неподдельная забота. Джина осторожно коснулась распухшей губы Клэя, и Алек сразу же догадался, что отношения между ними вышли за рамки дружеских.
Клэй сжал ее ладонь.
– Все в порядке, – ответил он. – Лэйси с тобой?
– Нет, – покачала головой Джина. – Вряд ли ей хочется демонстрировать свое лицо. Впрочем, выглядит она не так уж ужасно, – сказано это было для того, чтобы успокоить Алека. – К тому же дома дежурит сотрудник полиции.
– Поеду-ка я повидаюсь с ней, – сказал Алек, вытаскивая из кармана ключи от машины.
– Не стоит, – взглянул на него Клэй.
– Почему?
– Дай ей побыть одной. Позвони лучше по телефону.
– Кроме того, мне тоже нужно поговорить с тобой, – сказала Алеку Оливия. Она встала, аккуратно закрепив пластырь на щеке Клэя.
Алек положил руку ей на плечо.
– Как только вернемся домой, – с улыбкой сказал он.
* * *
Дождавшись, пока Джек и Мэгги улягутся спать, Алек с Оливией устроились на веранде. Волны с шумом накатывали на узенький пляж прямо за домом. Оба они успели поговорить с Лэйси, которая настаивала на том, что с ней все в порядке. Просто немыслимо, говорила она, что Клэю с Броком требуется серьезное лечение из-за какой-то «ничтожной пощечины». Алеку хотелось лично убедиться в том, что с Лэйси все в порядке, но та и слышать не желала об этом. В любом случае они увидятся в понедельник, когда Лэйси придет на работу.
– Ты хотела поговорить о Лэйси? – спросил он Оливию.
– О ней тоже. Но для начала я хотела бы поговорить о Джине.
– Что такое?
– Ты уже решил, как поступить с линзами?
– Да я об этом пока не думал.
– Но ты же обещал Клэю подумать.
Алек чувствовал, что разговор будет не из приятных. Что-то из серии «ты все делаешь не так». Оливия очень редко затевала подобные беседы, и именно поэтому Алек научился прислушиваться к ней.
– Я действительно собираюсь как следует все обдумать, – сказал он Оливии.
– Если она и правда в родстве с Пурами, тебе стоит помочь ей с линзами. Очевидно, в эмоциональном плане маяк стал для нее связующим звеном с родными. Клэй говорил, что у нее нет семьи. Поэтому-то она и хочет удочерить ту маленькую девочку. Создавая для нее семью, она создает ее в то же время и для себя.
– Если линзы так много значат для нее, – нахмурился Алек, – то почему она сразу не сказала об этом? К чему все эти басни про увлечение маяками?
Оливия помолчала, из чего он сделал вывод, что она просто не знает, что ответить.
– Алек, – теперь она смотрела ему прямо в лицо, – мне нужно кое-что тебе сказать, но я, если честно, боюсь.
– Боишься? – Алек не понимал, к чему она клонит.
– Дай мне высказаться, хорошо? Просто не перебивай меня.
Он кивнул, и Оливия крепко сжала его руку.
– Много лет тому назад, – начала она, – ты всеми силами пытался спасти маяк. И все потому, что он напоминал тебе об Анни. Там вы встретились, там проводили много времени. Вы оба любили маяк, и он обрел для тебя особенное значение. Я это прекрасно понимаю.
