— Кэтлин, моя д-дорогая! Как твои дела? — поинтересовалась тетя, когда Кэтлин наклонилась, чтобы поцеловать ее. — Боже мой! — Она оценивающе оглядела девушку. — Да ты поправилась с тех пор, как я видела тебя в последний раз.
— Спасибо, — автоматически ответила Кэтлин, не уверенная в том, что это был комплимент.
— Иди сюда. — Тетя Анна похлопала по дивану рядом с собой. — Присядь и расскажи мне, как ты поживаешь.
Кэтлин села, как всегда, чувствуя себя ломовой лошадью рядом с тонкой, как лезвие бритвы, и элегантной тетей. Черные как смоль волосы — крашеные, как говорила София, — были собраны в гладкий пучок на затылке. Огромные глаза были подведены черным, губы сияли красным цветом.
Все это на фоне идеальной белой кожи придавало тете театральный вид.
Как обычно, Кэтлин лишилась дара речи от одного присутствия этой женщины. Она знала, что ее тетя — всемирно известная звезда балета. И разница между двумя сестрами, которые хотя и не были кровными родственниками — мама рассказала Кэтлин, что Анну родители удочерили, — но все же выросли вместе под одной крышей, была огромной. Сидевшая в их маленькой гостиной, заставленной унылой темной мебелью, тетя Анна казалась экзотическим цветком, случайно выросшим на ирландском болоте.
— Ну, Кэтлин, давай же, поговори со мной и расскажи, какие у тебя новости, — пыталась подбодрить ее Анна.
— Я... — Кэтлин растерялась. Что может заинтересовать такую женщину, как ее тетя? — Ну... у меня каникулы, и через неделю я снова пойду в школу, — выдавила она.
— Ты уже думала, чем хочешь заниматься в будущем? — поинтересовалась Анна.
Кэтлин не знала, как правильно ответить. Сказать, что она хочет быть просто женой и матерью, наверное, было бы неправильным.
— Я не знаю, тетя.
— А как у тебя с мальчиками? — с заговорщическим видом поинтересовалась Анна. — Наверняка должны быть молодые люди, которые заходят к тебе?
Кэтлин вспомнила молодого человека из Скибберина, которого недавно встретила на танцах. Он приглашал ее четыре раза, и они выяснили, что являются дальними родственниками через бабушку Колин Райан. Но в этих местах почти все друг другу родственники.
— О, дорогая, вижу, у тебя кто-то есть. Ты начала краснеть!
— Кэтлин, это правда? — спросила мама, сидевшая в кресле напротив. — У тебя появился парень? Знаешь, Анна, она ничего мне о нем не говорила.
— Что ж, все девочки любят секреты. Правда, Кэтлин? — Тетя Анна улыбнулась.
— У меня нет секретов, — пробормотала она и почувствовала, что снова краснеет.
— Но в этом нет ничего плохого, правда, София? — Анна опять улыбалась. — Я уверена, мама рассказывала тебе, что ради моего блага Мэри — моя приемная мать — сообщила моему опекуну Лоуренсу Лайлу, что я умерла в пансионе от гриппа! Ты можешь себе такое представить? — Анна засмеялась характерным гортанным смехом. — А потом я, как ни в чем не бывало, заявилась в Ирландию и вышла замуж за брата человека, которому много лет назад пришла телеграмма о моей смерти. Вот это я называю — хранить секреты.
— Анна, мне кажется, все это не повод для смеха! — Глаза Софии метали молнии. — Мы с тобой прекрасно знаем: наша мать сделала все, чтобы защитить тебя и заботиться о тебе. И я вынуждена добавить, что ей это дорого обошлось. Она могла закончить свои дни в тюрьме.
— Я все это знаю, сестренка, и ужасно ей за это б-благодарна. Можешь не сомневаться.
— Именно поэтому ты разбила ей сердце и пропала на целых пятнадцать лет? — парировала София.
Сидя между двумя женщинами, Кэтлин мечтала только о том, чтобы провалиться сквозь землю.
— София, прошу тебя, не надо мне читать нотаций! — Анна закатила глаза. — На моем месте так поступила бы любая нормальная девушка. Я просто вылетела из гнезда. И не забывай, в тот момент я даже не представляла, что сделала Мэри ради меня. Не нужно винить меня за это! А теперь давай поговорим о будущем. Ты знаешь, что я з-забираю Лили в Лондон на следующей неделе, чтобы отдать ее в пансион?
— Да, я в курсе.
Кэтлин заметила, как ее мать старается сдержаться, и поняла, что она еще многого не знает о жизни двух сестер.
* * *
— Я до сих пор не могу поверить, что в понедельник мне придется уехать, — вздохнула Лили, когда они с Кэтлин лежали на песке и смотрели на звезды. — Как я смогу жить без всего этого? Эти просторы, свобода и запах моря, который приносит в мою спальню утром морской бриз... И штормы, гневно накатывающие волнами на скалы. Но самое главное, — тяжело вздохнула Лили, — здесь мало людей. Я не уверена, что люблю людей. А ты, Кэтлин?
Кэтлин привыкла к странным мыслям подруги.
— Честно говоря, никогда не задумывалась о том, нравятся мне люди или нет. Нам просто приходится общаться друг с другом, разве не так?
— Но ты можешь представить себе, как это — делить комнату с семью незнакомыми девочками? Через неделю мне это предстоит узнать. Боюсь, там невозможно даже помыться без свидетелей. Кэтлин, ты только представь такое!
Честно говоря, Кэтлин не могла вообразить ничего подобного. И внезапно ее собственная жизнь показалась ей очень комфортной. Странно, что Лили, выросшая в идеальных условиях, должна отправиться в заведение, которое, судя по рассказам, мало чем отличается от описанного Чарлзом Диккенсом в «Оливере Твисте». Кэтлин когда-то читала эту книгу.
— Но все равно, — продолжала Лили, — как я тебе уже говорила, если мне не понравится, то я убегу. Я украла у отца немного денег, их мне как раз хватит, чтобы вернуться в Ирландию. И если понадобится, я смогу ночевать в одном из ваших сараев, а ты будешь приносить мне еду.
— Лили, перестань, — возразила подруге Кэтлин, — все будет не так ужасно. Ты сама говорила, что многие богатые семьи отправляют дочерей в эту школу. Не сомневаюсь — у тебя появится огромное количество друзей.
— Но я ненавижу правила, Кэтлин. Ты ведь знаешь, — простонала Лили. — И совсем не могу им следовать.
Кэтлин задумалась о причине такого положения вещей: может, в жизни Лили было мало ограничений, или просто у нее такой характер.
София всегда говорила, что ее племянница — «вольная пташка», и Кэтлин готова была согласиться с матерью.
— Уверена, что все будет, не так плохо, как ты себе рисуешь. Ведь юная леди обязательно должна пройти через пансион?
— Джеральд говорит, ему нравилось в Итоне, — вздохнула Лили. Она резко перевернулась на живот и, положив лицо на руки, посмотрела на Кэтлин. — Мне кажется, он стал гораздо привлекательнее. А ты как думаешь?
— Он не в моем вкусе, — ответила Кэтлин, содрогнувшись при одной только мысли о Джеральде.
— Ну, он уже совершенно точно не тот самодовольный прыщавый дурак, каким был раньше. Кстати, он предложил нам устроить вчетвером пикник вечером на пляже. Разжечь костер и отметить мой последний вечер в Ирландии. Такое своеобразное прощание. Вы придете, Кэтлин? Ты и Джо?
