Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
На носу «Сокола» — Ульфхам и Стюрмир с шестами наготове. Отпихивать с пути драккара ноздреватые серые глыбины. Весла убраны. Боги благоволят походу, потому наши паруса наполняет вкусный, пахнущий весной ветер. Я вижу, как далеко впереди, на высокой мачте флагмана полощется волшебное знамя Рагнара, Знамя Ворона. Если верить легенде, дочери Рагнара соткали и вышили его за одну ночь. Ворон взмахивает крыльями на ветру, что предвещает нашей экспедиции много победоносных битв и полные трюмы добычи. «Вае виктум», «горе побежденным», как говаривали древние римляне.
Я не думаю о том, что мы несем франкам. К чему мне об этом думать, если на флагмане Рагнара плывет благородный Жерар, сын графа Бернара, полномочный посол правителя Аквитанского короля Пипина, сына Пипина. Пипин Пипинович — родственник главного франкского короля Карла Лысого и лютый враг последнего. А посему — наш естественный союзник. Юноша Жерар — пес, который ведет волчью стаю рвать таких же псов, а попутно — кушать чужих овец.
Интересно, какой он, Париж девятого века? Похож ли он на прекрасный город дворцов и мостов моего времени? Город изысканной кухни, гордых таксистов и светящихся витражей Нотр Дам де Пари… Город, в котором с каждым годом всё меньше французов. Город, где поперек центральной аллеи Тюильри — боевые линии «черных», торгующих уродливыми брелоками.
Да, мы плывем грабить франков, но совесть моя спокойна. Там, в будущем, через тысячу лет всё равно встанет красивейший город Европы. Это так же верно, как и то, что потомки Рагнара не будут править миром, зато построят королевский дворец и будут варить пиво, ничем не уступающее эксклюзивному продукту моей Гудрун.
Надо мной нависла могучая фигура Стюрмира. Мой кореш отстоял свою вахту и теперь желал отдохнуть и подкрепиться в приятной компании. Моей, то есть. Небрежный жест — и Скиди сдуло со скамьи, которая тут же заскрипела под тяжестью восьмипудового датчанина.
— Хочешь?
Я покачал головой, и кусок вяленой рыбы канул в зубастой пасти.
— О чем думаешь, друг?
Я пожал плечами.
— Дальний будет поход, — пробасил Стюрмир. — Но дело того стоит. Как думаешь, твоей невесте пойдет ожерелье с шейки дочери франкского короля? Тебе — ожерелье, мне — дочка, договорились? — и заржал, не дожидаясь ответа.
Я промолчал, и Стюрмир истолковал мое молчание по-своему.
— Жаль небось покидать такую красотку? Не думай об этом. Думай о том, как вернешься с полными мешками золотых побрякушек. Да, Ульф! Так и будет. Я знаю тебя меньше года, но клянусь Ньёрдом и Тором, ты самый удачливый хускарл из всех, кого я знаю уже не первый десяток лет. Держись поближе ко мне, Ульф Черноголовый! Поделись со мной своей удачей, а я поделюсь своей. Знаешь, почему я ничего не боюсь? — Стюрмир наклонился еще ближе, погружая меня в дивный букет пива, чеснока и сроду не чищеных зубов. — Ты — друг мне, Ульф Вогенсон… Потому я открою тебе самую главную мою тайну…
Очень интересно! Что за байку преподнесет мне старина Стюрмир? Может, он в крови дракона купался, как легендарный Сигурд?
— Сейчас, сейчас ты увидишь… — Стюрмир копался в недрах своего широченного пояса… Ага, вот!
Блин! Вот уж чего я никак не ожидал!
На просторной, как подставка для телевизора, ладони гордо возвышался махонький, сантиметра четыре, не больше, бронзовый Будда. Будда, восседающий на лотосе.
— Потрогай его, Ульф! Пусть он узнает тебя и узнает, что ты — мой друг!
Фигурка была восхитительна. Тончайшая работа. Посеребренные веки. На лбу — крохотный золотой значок. Очень реалистичное лицо, дышащее непоколебимым покоем…
Бронза была теплой.
— Чувствуешь, Ульф, какая от него исходит сила? — хриплым шепотом поинтересовался Стюрмир. — Перед битвой я кормлю его капелькой собственной крови. И еще ни разу он меня не подвел!
Я был поражен. Отсюда до Индии, по моим прикидкам, восемь тысяч километров.
— Где ты его добыл?
— Выиграл. В кости. Видно, ему захотелось сменить хозяина. Тот дурень поставил его против трех франкских денье! — Стюрмир хохотнул. — Три монеты — это даже больше, чем жизнь того глупца. С тех пор его удача ушла. Я спросил о нем, когда мы прошлой осенью были в Хедебю. Мне сказали — он стал трэлем. Можешь такое представить, Ульф? Был дренгом, а стал трэлем! Ха-ха-ха! Над Большая Ложка — трэль! Должно быть, его уже прибрали в Хельхейм.[53]
Над, Над… Мне знакомо это имя. А-а-а! Это же мой приятель-предатель, сосед по трюму кнорра работорговцев!
— Ты прав, — сказал я. — Этот человек мертв.
И рассказал, откуда у меня эта информация.
— Поделом ему, — изрек Стюрмир, ласково поглаживая беспечального Будду. — Оценить свою удачу в три денье! Да он глупее овцы!
Створы фьорда разошлись, головные корабли вышли в море. На соседнем корабле кто-то запел хвалебную песнь богу вод. Певца поддержали сотни мощных глоток и кружащиеся над нами чайки.
Высоко в небе прошел косяк диких гусей. Интересно, какими виделись им мы? Огромными птицами, которые неспешно скользят по морю, расправив крылья парусов?
— Хорошо, — сказал я Стюрмиру. — Конечно, я поделюсь с тобой удачей. Мы с ним поделимся! — и похлопал по рукаву, на котором весело скалился мой Белый Волк.
Наверное, я должен был тосковать. Гудрун, Рунгерд, мой новый дом, мой сын, который должен родиться будущей осенью…
Но тоски не было. Не было и страха перед дальней опасной дорогой, перед грядущими битвами. Ничего подобного. Только острый восторг повелителя мира, который там, в моем прошлом будущем, можно испытать, пожалуй, лишь на вершине километровой горы или, еще лучше, повиснув на стропах под куполом парашюта, летящего над бездной…
Стюрмир продолжал что-то говорить, но я его не слышал. Я глядел вперед, на широкие пузыри парусов, а в голове беззвучно крутилась одна-единственная фраза:
Ver thik, her ek kom! Берегись, я иду!
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
