ГЛАВА 14. ПИСЬМА «ОГАМИ»
ПЛЕННИКИ-ГОСТИ
На нанятой, длинной, с двумя рядами полуголых гребцов фелюге мы двинулись вверх по Тигру, в Багдад. Нагруженные оружием и золотом, с отчётливым ощущением последнего в нашем отчаянном путешествии похода. Нас было двадцать. Двадцать первым был кот.
Эдда и Бариля я оставил на корабле, в распоряжении Стоуна. Со мной были Готлиб, Тай с трофейной катаной, Робертсон, Пинта, Слон и Точило. И, если не считать Пантелеуса, ещё двенадцать человек матросов, из проверенных и надёжных.
Нам не задавали лишних вопросов, – мало ли европейцев добирается в английскую факторию в Багдаде. Бумаги у нас были в порядке, на случай пренебрежения к бумагам имелось золото. Там, где не хватило бы золота – имелись пули и шпаги. Мы были готовы ко всему.
Ко всему, но только не к этому!
Багдад был как на ладони – прекрасный и древний, и залитый солнцем город. До буйков, обозначивших воды фактории, оставалось почти ничего, как вдруг гребцы на нашей фелюге перестали грести и подняли вёсла. Как-то незаметно, среди снующих вокруг лодчонок образовались четыре посудины, взявшие нашу фелюгу в кольцо. Деловито и молча люди на них сцепили наши борта крюками и потащили к берегу. В лодках стояли и сидели вооружённые кремнёвыми ружьями турки, человек двести. А на берегу, в прямых военных шпалерах – ещё около тысячи. И три широкозевные пушки – зарбзены.
– Что будем делать? – негромко спросил Готлиб.
– Подождём, – ответил я. – Это, как видишь, не совсем нападение. Скорее – жест устрашения. Им что-то надо. И, кажется, именно от нас.
– Но как они узнали?..
– Самому интересно.
Среди янычар, стоящих, на манер македонской фаланги, ровными рядами, полуголых, со вскинутыми на плечи ятаганами, медленно кружились на месте несколько всадников. Прекрасные кони, камни и золото на сверкающей сбруе. Копья с цветными хвостами, какие-то флаги.
– Не может быть! – проговорил оказавшийся вдруг рядышком Пинта.
– Что такое? – быстро спросил я.
– Великий вали. Наместник Багдада. Хумим-паша. Его, его флаг.
– Та-ак. Готлиб! Взгляни-ка. Вон, рядом с вали, человек. По описанию – видишь, кто?
– Аббас-ага? Да, похоже. Тогда ясно. Эти люди дело знают, ещё в Бристоле было понятно. Следить за нами от самого Адора они не могли. А, судя по встрече, всё о нас знают. Откуда?
– Вот сейчас и выясним.
Маленькая наша, неуклюжая флотилия притиснулась к берегу. Немедленно в воду попрыгали янычары с лодок, уложили мостки с нашего борта на землю.
– Готлиб, строй, – сказал я негромко, едва мы сошли.
Быстро и слаженно за моей спиной встали две шеренги. Оружие, на манер встречающих – к плечам. Замерли. Я шагнул вперёд. Слева – травник с котом, справа – маленький Пинта.
– Здравствуй, Томас Локк Лей, – проговорил всадник на белом, потрясающей красоты коне.
Это было понятно. Это можно было и не переводить.
– Приветствую тебя, Хумим-паша, великий вали великого города. Здравствуй и ты, почтенный Аббас-ага.
С достоинством поклонился. Пинта быстро, звонким голосом перевёл.
– Интересно, – перегнулся через луку седла Хумим-паша, – кто про кого больше знает, – я про тебя или ты про меня?
– Мне нужен английский мальчик, который сейчас у тебя.
– Я знаю. А мне нужен английский мальчик, который сейчас – у тебя.
– Именно потому, что вопрос этот силой решить никто не сможет, нам и устроена такая встреча?
– Томас Локк Лей! Ты и твои люди – мои гости. Да, не решить этот вопрос силой, хоть дважды я вас убей. А решить надо. Может, договоримся? – он снова наклонился вперёд, и мучение, и почти мольба мелькнули на его умном и хищном лице.
Привстав в стременах, он махнул рукой, и янычарские ясаулы, протяжно прокричав, повернули колонны и двинулись к стенам недалёкого города походным размеренным шагом. Так же слаженно повернулись и двинулись мы. В гости так в гости.
