Судя по одежде и речи, мой призрачный клиент умер еще до пятидесятых годов, так что он наверняка не тот покупатель из Берна.
— В некрологе говорится, от чего скончался владелец?
— Там статья, не некролог. Его сбил троллейбус. Больше ничего особенного нет. Только обрывок справки с имущественного аукциона о происхождении органа, но это полнейшая фикция. В ней утверждается, что первоначальный владелец — одна семья, Мэндоны, но им он принадлежал только тридцать три года самое большее, так что фамильной собственностью стать вряд ли успел. И еще одна странность: Мэндоны умерли от асфиксии, задохнулись от утечки газа в доме. Получается пять владельцев, погибших от несчастных случаев.
Интересно, сколько еще хозяев органа встретили неожиданный конец? И что происходило с инструментом, когда он был утерян? Уилл нарушил мое молчание.
— Харпер? Ты тут?
— Да. Задумалась. Спасибо, Уилл, ты очень помог.
Уилл ответил мрачно:
— Хорошо, потому что теперь я хочу попросить тебя об одолжении.
Я заволновалась.
— Конечно. Что надо сделать?
— Фальшивая справка навела меня на мысль о некоторых подозрительных моментах в моей работе, ну я их и проверил. Теперь мне надо поговорить с полицией.
— Что за моменты?
— Давай пока не будем об этом. Но у меня такое впечатление, что ты знаешь, к кому бы я мог обратиться. Верно?
Мне не пришлось долго раздумывать. Я дала ему номер детектива из департамента полиции Сиэтла — самого честного копа из всех мне знакомых.
— Спасибо.
— Перезвонишь мне потом?
— Конечно.
Он повесил трубку, думая о своем.
Я гадала, что же так расстроило Уилла, но плотнее заняться вопросом времени не было. Я собрала вещи и отправилась к Дэнзигерам — мне хотелось поговорить с Марой до встречи с Карлосом.
Часом позже мы с Марой сидели в гостиной. Привыкнуть к перемене Мглы было не просто, и я удачно провалила то же самое простое упражнение осознанного входа-выхода. Я недовольно хлопнула рукой по дивану, преодолевая головокружение.
— Проклятие! Почему я не могу войти, когда хочу? Я проваливаюсь и выныриваю наружу в самый неожиданный момент, но когда пытаюсь, ничего не получается.
— Ты до сих пор сопротивляешься.
— Просто она выглядит настолько по-другому. Иные ощущения.
— Так ведь на самом деле Мгла не менялась. Изменилась ты. Когда ты не задумываешься, никаких преград нет. Проблемы появляются, когда между тобой и Мглой становится твой разум.
— Я не могу не думать.
Мара подалась вперед и поймала мой взгляд.
— Ты можешь не бороться. Ты должна. Мы в очень многом ошибались, но здесь я уверена. Ты должна признать, что Мгла существует и что она часть тебя. Сопротивляясь ей, ты с каждым рывком словно затягиваешь узел на удавке. Расслабься, тогда ослабится и веревка. Я вижу, как это происходит.
Я озадаченно нахмурилась.
— Если присмотреться, я различаю узел в твоей груди. Он привязывает тебя к Мгле. Чем сильнее ты борешься, тем туже он затягивается. Если ты просто оставишь его в покое, он расправится, и ты станешь больше принадлежать Мгле.
— Я не хочу принадлежать Мгле!
Мара вздохнула. Дрожащие копья медово-золотого света пробежали по ее волосам и осветили стену позади.
— Мне жаль, Харпер. У тебя больше нет выбора. Прими то, что есть, остальное приложится. Тогда тебе будет легко — или по крайней мере легче. Входить и выходить, отталкивать и заглядывать — даже то, о чем мы не в состоянии помыслить, — будет получаться автоматически, как ходить или плавать.
Она взглянула на начавшийся заход солнца, проглядывающего сквозь дождь на улице.
— Тебе суждено быть частью этого мира, и ты сможешь пользоваться своими силами только когда примешь его.
Я отвернулась взглянуть на сырой закат, потерла руками лицо, сметая хмурое выражение, поселившееся на нем. Напряжение и усталость давили на плечи. Я прислонилась щекой к спинке дивана, глядя, как солнечные лучи, пробивающиеся сквозь тучи, становятся розовыми. Трепещущие желтые и белые нити узла, на котором стоял дом, огненным барьером мерцали между нами. Низкое, бесцветное облако вверху походило на штормовой туман Мглы.
Я слышала, как Мара встала и вышла из комнаты. Я слишком устала, чтобы следовать за ней. Доски пола запели, когда она вернулась и встала рядом со мной.
— Скоро надо будет идти. Я кое-что приготовила тебе на вечер. Надеюсь, поможет.
Я подняла на нее глаза. Мара протягивала маленький кожаный мешочек на длинном шнурке. Он напомнил мне о таком же, выглядывавшем из-под воротника доктора Скеллехера.
— Что это?
— Амулет против тьмы. Должен приглушить безобразие органа. Мелочь, но не помешает. Повесь на шею.
Я пожала плечами, взяла амулет и повесила на шею. Мешочек плюхнулся мне на свитер прямо поверх боли в груди. Я ахнула — ощущение было такое, словно глотнула свежего воздуха после ночи в прокуренном баре.
Мара улыбнулась.
— Полезная штука?
— Да-а.
— Чудно. Только убери его с виду. Думаю, твоему некроманту он не понравится.
— Почему?
— Он ведь и сам немного чудовище, верно?
— Может, мне стоит носить амулет постоянно.
Мара картинно нахмурилась.
— Не очень-то вежливо с твоей стороны — отпугивать помощника. К тому же амулет долго не продержится, если артефакт действительно высасывает силу. Это просто безделушка. — Она посмотрела на заходящее солнце. — Тебе пора. Позволить нас опередить — не самое мудрое решение. Я сейчас, только проведаю Брайана и отдам его Бену.
Я собралась с силами и вышла на улицу. Из-за облачного покрова тьма опустилась рано, и, когда я припарковалась на засыпанной мокрым гравием стоянке напротив "Мэдисон Форрест хаус", небо уже подернулось черной рябью. Запах вновь надвигающегося дождя сгустился в воздухе. Я сидела в «ровере» и ждала, наблюдая за парадным входом.
Перед музеем остановилось оранжево-зеленое такси. С заднего сиденья вылез Карлос, постоял, разглядывая здание, пока такси не уехало. На расстоянии его присутствие меня не задевало. Он посмотрел налево, направо и застыл. Потом развернулся и пошел прямо ко мне. Я вздрогнула от испуга.
Карлос приблизился к машине с моей стороны и заглянул внутрь. Поманил меня рукой. Повиноваться его жесту означало вроде как уступить ему, а уступала я в последнее время слишком часто. В любом случае я не считала хорошей идеей выйти на зов. С другой стороны, если бы он хотел мне навредить, у него уже была масса возможностей.
Я опустила стекло.
