– Привет, Майка.
– Чем занимаешься?
– Готовлю ужин, Арсений помогает.
– Я сегодня твоих орлов в обед кормила пловом.
– Спасибо, мне Сенька сказал. Не знаю, как тебя благодарить. Мы тебя совсем загрузили.
– Ну что ты! Мы – одна семья. – Майка удовлетворяет свой не до конца востребованный материнский инстинкт, заботясь о детях Елены. – Это я вам благодарна. Вы помогаете мне. Я чувствую себя нужной.
– Ты лучше всех, Майка!
– Ты согласна считать меня сестрой, а не подругой?
– С удовольствием.
– Кстати, от сестер ничего не скрывают, – загадочно произнесла Майя.
– Что ты имеешь в виду?
– Вахтер доложил мне, что сегодня приезжал импозантный мужчина средних лет и хотел подняться к тебе. Его не пропустили. Вахтер, не дождавшись тебя, доложил мне. Так что к тебе приезжал мужчина.
– Ко мне? – Жаль, что сегодня она, как обычно, задержалась на работе.
– К тебе, тихоня, к тебе, – засмеялась Майя. – Я не сказала самого удивительного. У этого мужчины акцент! Мать, ты что задумала? Немедленно признавайся.
– Акцент?
– Перестань переспрашивать! Не надо так долго раздумывать, как будто ты каждый день знакомишься с иностранцами.
– Его зовут Людвиг, – тихо сообщила Елена. Других вариантов нет, да и этот кажется невозможным. – Честно говоря, я давно забыла о нем. Думала, и он обо мне.
– Ничего себе. Она забыла! Ты себя слышишь? – возмутилась Майка. – Не сказать мне ни слова!
Елена смутилась. Кажется, Людвиг говорил, что не стоит вычеркивать его из жизни. Он вообще все очень хорошо и правильно говорил. Но она не придала значения их встрече. Смерть Ивана, проблемы с Колей, вереница мрачных дней и ночей. Нет ничего удивительного, что она забыла о существовании мужчины по имени Людвиг.
– Ленка, – Майя перешла на доверительный шепот, – мы современные люди. Поэтому нужно быть свободнее, раскованнее. Прочь предрассудки!
– Выражайся точнее, пожалуйста. – Елена отвечала Майе, наблюдая за Арсением. Он быстро справился со своей работой. Вымыл руки, вышел из кухни. Арсений сделал это слишком поспешно, как будто почувствовал, что маме нужно посекретничать. – Мой деликатный ребенок вышел. Майка, я сейчас не в состоянии переваривать что-то сложное. Проще можешь?
– Могу.
– Приходи, – попросила Деревская.
– Хорошо, жди.
Ждать пришлось недолго. Пока Елена занимается отбивными, Майя варила кофе и наставляла подругу на путь истинный. Елена внимательно слушала. У нее не было другого выхода.
– Ленка, ты имеешь право на личную жизнь.
Деревская не собиралась спорить. Другое дело, что она сама вкладывает в это понятие? Личная жизнь. Пока ее составляющие – одинокие вечера и бессонные ночи, когда в голову приходят мысли о неудавшейся жизни, об упущенном шансе изменить ее.
– Майка, ты меня удивляешь. – Елена улыбнулась. – Ничего не произошло. Случайная встреча, только и всего. И вообще, может, это сантехник приходил и акцент у него после обеда обозначился?
– Шутишь? Шути, это даже хорошо. Только мне не все равно, как сложится твоя жизнь, – продолжила Громова. – Меня не радует вариант постоянной тоски по прошлому. Нужно идти дальше. Жить по-настоящему, своей жизнью, понимаешь?
Майя достала сигарету и, закуривая, поймала себя на том, что в сложившейся ситуации советовать опасно. Поэтому умолкла на полуслове.
– Ты что? – Затянувшаяся пауза заставила Елену повернуться. – Что ты замолчала?
– Знаешь, Еленочка, это такой деликатный вопрос. Напрасно я на тебя наезжаю. Тебе нужно самой решиться.
– Слушай, ты меня агитируешь, а за что? Что, по-твоему, происходит в моей жизни? – Елена развела руки. – Ничего не происходит. Еще осенью я познакомилась с этим немцем. Случайное знакомство, которое не имело продолжения до сегодняшнего дня.
– Да-а, долговато… – Майка сложила губы дудочкой. – Долго же он раздумывал, но все же рискнул.
– Чем рискнул? Это у меня трое детей, двадцать пять лет семейной жизни за плечами. Это мне должно быть страшно. И вообще! – Елена снова вспомнила про отбивные. – Не вижу поводов для такой бурной дискуссии. Мне еще никто ничего не предлагал.
– А если предложит?
– Вы сегодня сговорились, да?
– Я говорю только от моего имени, – поспешила заверить Майя. – Так что ты скажешь, если предложит?
– Тогда и буду думать, – дрогнувшим голосом ответила Деревская. Вспомнила теплый взгляд карих глаз Людвига. Значит, все-таки не забыла? Она лукавит. Быть свободной не так уж весело. Ей необходимо снова ощутить себя защищенной, любимой. Но ведь это предательство самой памяти об Иване, всего, что у них было хорошего!
– Дети вырастут, Ленка. Сама ведь говорила! – изрекла Громова. Взяв с блюда одну из остывших отбивных, она какое-то время молча жевала. Деревская взбила очередную порцию кляра и вопросительно посмотрела на нее. – Отбивные – пальчики оближешь!
– Да что ты об этом! – Елена с грохотом поставила миску на стол. – Вижу, куда ты клонишь. Дети вырастут, а я останусь одна. Знаю. Не хочу загадывать. Будь что будет. Считай, что я смирилась.
– Дети – это еще не вся жизнь.
– Знаешь, а сегодня Сенька вдруг спросил меня, выйду ли я еще когда-нибудь замуж. – Деревская проигнорировала последнюю фразу подруги.
– Что ты ему ответила?
– Что этот человек должен будет любить их так же сильно, как и меня.
Зазвонил телефон. Елена вздрогнула, испуганно посмотрела на Майку, но не двинулась с места. А телефон умолял отозваться.
– Я у тебя дома, Георгиевна! Так что трубку брать придется тебе, – решительно заметила Громова. – Быстро к телефону!
Услышав голос Людвига, Елена не удивилась. Приятный тембр его голоса заставил ее сердце учащенно забиться. Большую половину из того, что он говорил, Елена не услышала. Она была слишком взволнована и пришла в себя, когда Людвиг сказал, что стоит возле ее дома. Деревская прикрыла трубку ладонью.
– Майка, он здесь!
Громова осторожно выглянула в окно. Внизу у их подъезда – иномарка, рядом – высокий мужчина в светло-сером костюме разговаривает по мобильному телефону, а в другой руке держит букет оранжевых роз. Это яркое пятно приковало внимание Майки. Она обожала розы. Ощутив всю романтику происходящего, Громова подняла большой палец вверх.
– Он приглашает меня в ресторан! – Деревская судорожно прижимала ладонь к трубке. Взяла себя в руки: – Людвиг, одну минуту, всего одну минуту.
Елена опустилась на стул. Подняв глаза на подругу, взглядом попросила помочь. Ей нужно поступить правильно. Громова выглядела на удивление спокойной.
