Ей это нравилось. Он вдруг вспомнил те гортанные звуки, которые вырывались из груди Элизабет, когда он слегка прикусывал ей соски, и у него перехватило дыхание.
Она словно вылила на него ушат ледяной воды. Джеймс вздрогнул и открыл глаза.
– Чудесно, – пробормотал он и невольно смутился: вдруг Элизабет почувствует, как напряглось его тело, по крайней мере некоторая его часть.
– Недавно в Санта-Инес приезжал Мэтью, – сказала Элизабет, и Джеймс понял, что она изо всех сил старается вести непринужденный разговор.
– Да, знаю. Он потом ненадолго заглянул в Сан-Франциско.
– Он говорил, – призналась Элизабет. – Жаль, что он так расстроился... из-за нас.
Она покосилась на Джеймса, но он сейчас ни за что на свете не решился бы огорчить ее и потому, улыбнувшись, тут же перевел разговор в более безопасное русло:
– Жаль, что мне не пришло в голову научить тебя танцевать, пока мы были женаты! Похоже, я сам себя обокрал!
– Ну, для Натана это стало тяжелым испытанием! Боюсь, я пару раз отдавила ему ноги!
– Что ж, за удовольствие надо платить, а дело того стоит, – усмехнулся Джеймс и снова вздохнул. – А жаль все-таки, что я не догадался научить тебя танцевать!
Глава 23
Накидку миссис Белман следовало во что бы то ни стало закончить к концу недели, пусть даже усталые пальцы Элизабет отказывались держать иголку. Она то и дело повторяла себе это, вышивая замысловатый узор на воротничке и собирая тройной ряд складок. Пришлось подтянуть тяжелую ткань ближе к свету. Лампа светила тускло, и она едва видела, куда втыкает иголку. А заказ был срочный и притом очень важный – если миссис Белман останется довольна, возможно, она порекомендует Элизабет своим приятельницам. И очень хорошо, ибо она отчаянно нуждается в деньгах.
Резкий стук в дверь заставил Элизабет вздрогнуть от неожиданности. Иголка глубоко вонзилась ей в палец.
– Ох! – рассердилась она. – Проклятие! То есть, – поправилась она, – Боже ты мой!
Дверь открылась, и Джеймс радостно встрепенулся – Элизабет сейчас выглядела точь-в-точь как в самые первые дни после свадьбы. На ней было одно из тех платьев, которые она шила сама, – синее с желтым. Тяжелые волосы тугим узлом сколоты на затылке. А он уже и не надеялся когда-нибудь снова увидеть ее прежней.
Да, вот еще что... Опустив глаза, он заметил у нее на ногах старые, стоптанные башмаки. Господи, как он их всегда ненавидел! Но теперь один их вид заставил его сердце забиться чаще.
– Джеймс!
– Привет, Бет. – Он поспешно стащил с головы шляпу. – Как ты?
С того памятного бала они мельком видели друг друга в городе и пару раз встречались по воскресеньям в церкви Как-то раз они столкнулись нос к носу в гостиничном ресторане, она была с Натаном, а он – с Мэгги. Все четверо теперь держались вполне дружелюбно, хотя обычно ограничивались лишь любезными улыбками да кивком головы на прощание. И каждый раз Джеймс удивлялся – ведь с этой самой женщиной он проводил все ночи почти два года подряд, имел от нее ребенка...
– Ну... со мной все в порядке. – Элизабет смущенно покраснела и, знакомым ему жестом поправив волосы, принялась нервно мять фартук. – Зайдешь? Выпьем чаю.
Джеймс вдруг понял, что охотно расстался бы со своей лучшей лошадью, лишь бы снова оказаться за одним столом с Элизабет и принять из ее рук чашку ароматного чаю. Однако, отлично представляя себе, какие поползут слухи, стоит ему только переступить порог, он благоразумно отказался:
– Нет, спасибо. Я просто зашел спросить, не хочешь ли ты съездить со мной... – Джеймс с трудом проглотил застрявший в горле комок. – Завтра годовщина смерти Джонни... – Он опустил глаза.
– Да. Я знаю, – пришла ему на помощь Элизабет. – Я и сама собиралась поехать на кладбище. Натан обещал отвезти: он всегда приезжает на уик-энд в город.
– Понятно. – Джеймс закашлялся. – Но если ты не против, мне бы хотелось поехать только с тобой. Джонни ведь был нашим сыном.
– О... конечно, Джеймс. Я согласна.
– Я предупрежу Ната. Скажу, чтобы не приезжал? – Он бросил на нее вопросительный взгляд.
Она кивнула, не поднимая глаз от неловко сжатых рук.
– Спасибо, Джеймс.
Он инстинктивно потянулся к ней.
– В чем дело, Бет? О Боже, да у тебя кровь!
– Пустяки. – Она попыталась было убрать руку за спину, но он крепко сжал ей пальцы. – Просто укололась. Ничего страшного.
Джеймс свободной рукой принялся шарить по карманам в поисках платка.
– Не валяй дурака! И не дергайся, Бога ради, я не сделаю тебе больно! – Вытащив наконец белоснежный платок, он отсосал кровь из ее пальца, а потом наложил импровизированную повязку. – Как это случилось?
– Видишь ли, я шила, а тут постучал ты... – с объяснила она, стараясь сдержать охвативший ее при его прикосновении трепет. Она едва могла дождаться, когда он выпустит ее руку. – Это просто царапина. Я всадила себе в палец иголку.
Джеймс втолкнул ее в комнату, огляделся, и его брови сердито сошлись на переносице.
– Ничего удивительного... такая темень! Хочешь ослепнуть?
Элизабет удивилась:
– Вовсе нет, с чего ты взял? К тому же у меня, как видишь, вполне приличная лампа!
– И окна закрыты! Да ни одна лампа в мире не заменит дневной свет! – пробурчал он, не соображая, что городит чушь – солнце к тому времени давно уже село.
Элизабет в упор взглянула на него. Губы ее упрямо сжались.
– Во сколько вы заедете за мной, сэр? – Что?!
– Я спросила...
– Я слышал, что ты спросила! Но по-моему, мы говорили о том, как тут темно!
Элизабет тотчас стиснула руки.
– Мы уславливаемся о встрече, чтобы побывать на могиле нашего сына. И больше ни о чем не говорим, понятно, мистер Кэган?
«Боже, да вы только посмотрите на эту задаваку!» – сердито подумал Джеймс. Ладно, пусть ее злится! Ему все равно. Пусть делает что хочет... задирает нос, слепнет... ему наплевать!
– Я буду у тебя в десять. – Сердито нахлобучив шляпу, он захлопнул за собой дверь.
Прошло два часа. Элизабет как раз поужинала, когда в дверь постучал Бен Симонсон.
– Элизабет, – взмолился он, едва она открыла дверь. – Только не спорь, прошу тебя! – В руках он держал два высоких, отделанных золотом торшера. – Я и так уже больше часа препирался с Джимом Кэганом и больше не могу! Либо забирай их, либо прикончи меня на месте! А я хочу домой. Меня ждет ужин!
Элизабет тотчас узнала их и покачала головой.
