Все предшествующие годы Аннелиза только и делала, что молча глотала оскорбительные намеки, но она сумела пережить бесчестье. Вполне возможно, что ее оборонительные инстинкты передадутся ребенку. Поэтому она ни в коем случае не должна допускать по отношению к нему ту же ошибку, что и ее мать. Она воспитает в нем чувство собственного достоинства и независимость. Ее ребенок будет знать, что существует настоящая, чистая любовь и что она достается тому, кто никогда не теряет надежды и не считает себя человеком второго сорта.
Не выпуская руки Майкла, Аннелиза обратилась к губернатору Хону:
– Позвольте узнать, ваше превосходительство, что вам здесь нужно?
– Видите ли, госпожа Хотендорф, нас вызвал сюда ваш муж. – В подтверждение своих слов Хон показал изрядно помятую депешу. – В этом послании он сообщает, что задержал опасного преступника Майкла Роуленда. Ваш муж также пишет, что вы должны узнать этого человека.
– Вот теперь мне все ясно. – Аннелиза лихорадочно обдумывала дальнейший план действий, но сколько она ни напрягала свою волю, положение представлялось ей безнадежным. Майкл уже сам подтвердил, кто он такой, и солдаты ждали только приказа губернатора Хона. После того как его снова закуют в цепи, никакой ее протест уже не поможет. Они посадят его в карцер для проведения расследования, методичного и скрупулезного, как это принято у голландцев, и в результате непременно выяснится, как он сумел выдать себя за британского офицера. Им также может стать известно, что Питер застал его у нее в постели, и тогда ее муж предстанет перед ними в роли мстителя, а Майкл – презренного соблазнителя чужой жены. Все поступки Майкла выставляли его в невыгодном свете – ведь он мог иметь множество мотивов для убийства.
– Интересное послание, – неожиданно обратился к губернатору Майкл на своем отвратительном голландском. – А Питер ничего не написал вам о том, как он узнал, что я буду здесь? Разве мой деловой партнер не сообщает, что это он устроил нашу встречу?
– О нет! – беззвучно произнесла Аннелиза онемевшими от страха губами.
Однако Майкл даже не обратил внимания на ее протест. Он обошел вокруг нее и загородил от солдат своим телом.
– Мы с господином Хотендорфом хорошо знали друг друга, и наша дружба была взаимно полезной. Чем она устраивала британского контрабандиста, этот вопрос я оставляю вам, джентльмены.
– Негодяй! Хотендорф никогда не был твоим партнером! – взревел губернатор Хон. – Я стоял рядом с ним, когда мы проводили опознание, и тогда его жена не признала в тебе контрабандиста, которого мы искали.
Майкл разразился издевательским хохотом:
– Разумеется, не признала. Потому что так приказал Хотендорф. Этот хитрый делец знал, что если меня раскроют, то я и его потяну за собой, а его жена не совершала никакого преступления и ничем не провинилась перед компанией. Она просто не могла его ослушаться.
В ужасной мешанине из английских и голландских слов правда перемежалась с вымыслом. Аннелиза видела, что губернатор силился разобраться в ней, и по мере уяснения истины по лицу у него расползался ужас.
– Ты признаешься в контрабанде и утверждаешь, что Хотендорф снабжал тебя всхожими орехами – так? Следовательно, ты обвиняешь его в злоупотреблении доверием компании и предательстве.
Майкл кивнул:
– На этот раз вы меня отлично поняли, губернатор. Хотендорф обворовывал компанию, он нарушал ее законы не один год, и я могу это доказать.
– Арестуйте его, – приказал Хон, и солдаты тотчас же окружили Майкла плотным кольцом.
Разумеется, Аннелиза не могла этого допустить.
– Постойте, Хон. Так нельзя. Дело касается достояния, созданного трудом наших соотечественников, и вы должны сперва досконально во всем разобраться, чтобы уберечь компанию от краха.
Губернатор недоверчиво посмотрел на нее:
– Не могли бы вы конкретнее выразить свою мысль, госпожа Хотендорф?
Аннелиза хорошо запомнила слова Питера насчет смелости, прикрывающей слабость. Ничто не могло подстегнуть рвение Голландской Ост-Индской компании сильнее, чем мысль об угрозе ее монополии на специи.
– К сожалению, этот человек говорит правду. Питер Хотендорф был предателем. – Аннелиза тщательно обдумывала свои слова, произнося их со всей серьезностью, на какую только была способна. Рука Майкла лежала у нее на поясе, придавая ей силы, вселяя веру, помогая отыскивать доводы, от которых зависело, жить ему или умереть. – Мой муж сам совершил этот прыжок, – сказала она с такой решительностью, словно собиралась бросить вызов Хону и его солдатам. – Я думаю, среди вас найдется хотя бы один человек, способный подтвердить правду.
– Я видел это, – заявил солдат, первым пробившийся к кратеру.
– Он сам прыгнул, это правда, – подтвердил другой. – Я даже не поверил своим глазам и сначала подумал, что не разобрал в тумане.
– Это был поступок отчаявшегося человека, – твердо продолжала Аннелиза. – Мой муж осознал свою вину. Подумайте сами, губернатор, что еще могло толкнуть Питера на самоубийство?
– Существует множество причин, побуждающих человека свести счеты с жизнью, поэтому нельзя делать выводы только на этом основании. А уж вам и тем более не стоит клеймить своего мужа как предателя, госпожа Хотендорф.
– Но если Питер не предал компанию, тогда как вы объясните его отношения с контрабандистом? Если вы отвезете Майкла Роуленда на Банда-Нейру, вам подтвердят, что они были в сговоре. Питер Хотендорф нарушил самый незыблемый закон этих мест, долгие годы являясь пособником контрабандистов и оставаясь при этом безнаказанным. Каждый голландец, каждый плантатор должен знать, чем занимался мой муж все это время.
Хон недовольно поморщился:
– Мне не нужно никому ничего объяснять. У меня достаточно полномочий, чтобы казнить Роуленда без всяких опросов и выяснения его связей.
– Тогда вам лучше сбросить меня в кратер вслед за мужем – это обеспечит вашу безопасность. В противном случае, я полагаю, найдутся люди, которые пожелают меня выслушать, и им будет небезынтересно узнать, что внутри самой компании кое-кто сочувственно относится к предателю. Я не забыла, как вы в присутствии всех назвали Питера Хотендорфа своим другом, и я не удивлюсь, если вы тоже окажетесь под подозрением.
Судя по тому, как губернаторские солдаты прятали ухмылки, они вполне разделяли ее предположения. Хон тоже заметил их реакцию, и его лицо покрылось пятнами.
– Отправляйтесь на судно, – скомандовал он подчиненным. – И заберите с собой японцев. Мы с госпожой Хотендорф должны обсудить ряд деловых вопросов.
– А что нам делать с контрабандистом? – забеспокоился один из солдат, державший в кулаке рубашку Майкла.
– Как приятно видеть, что вы так печетесь о моей безопасности, – ядовито заметил Хон. – Незачем охранять его всей гвардией на время короткого разговора. Уверяю вас, я не настолько одряхлел, чтобы не справиться с женщиной и невооруженным мужчиной.
