Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
Осетров робко кивнул, понимая, что вот сейчас-то душу и вывернут.
– Посмотрите, какой интересный факт вскрыл один из агентов Ивана Дмитриевича, – Дмитрий Данилович достал из портфеля кипу листочков. – Вот квитанции на отправленные вами денежные пакеты. Вы, Калина Фомич, ежемесячно посылали Храмихину по пятьдесят рублей, а на Пасху сто.
– Я так и сказал.
– А вот обратные квитанции, от Храмихина Муравкину. Каждый месяц по восемьдесят, а в пасхальном апреле сто шестьдесят. Что из этого следует?
– Не знаю, – искренне признался Осетров.
– А следует вот что: Сидор Муравкин шантажировал не только вас, кого-то еще. А если точнее, то убийцу Пашки Фо, – уверенно сказал князь.
Полицмейстер Мозжухин постучал по графину с водой карандашиком: что за ерунда? Почему здесь Тарусов? Присяжные поверенные не допускаются на предварительное следствие!
– Князь, а что, собственно, вы здесь делаете? – строго спросил полковник.
– Князь Тарусов изложил мне сегодня свои соображения, которые, в общем-то, и помогли раскрыть дело, – вступился Крутилин. – Обер-полицмейстер не возражал против его участия.
– Сядьте, князь! А вы, Крутилин, встаньте и ответьте мне: удалось ли выяснить, кто, кроме Осетрова, отправлял деньги в Барнаул? Полагаю, Телепнев? – предположил Мозжухин.
– Увы, ваше высокоблагородие. Глеб Егоров! Мальчонка, которого убили.
– Жаль, не допросишь, – вздохнул полковник и вдруг воскликнул: – Эврика! Храмихина надо допросить! Запрос в Барнаул послали?
– Послали, – так же грустно, как Мозжухин, вздохнул в ответ Иван Дмитриевич. – Ужо и ответ пришел. Храмихин действительно дядя Муравкиных. Пятый год находится в услужении у инженера Клинцевича. Однако с месяц назад последнего перевели в военное поселение Хабаровку. Туда телеграф пока только прокладывают, ответа же на письменный запрос придется ждать месяца два. И запросто может статься, что Храмихин толком ничего и не знает. Упремся мы в этого Глеба Егорова! Мальчонка, видать, часто исполнял поручения нашего убийцы. Посылал денежные пакеты, следил за княгиней Тарусовой…
Теперь Сашенька вслушивалась в каждое слово, ловила каждую интонацию. Дело, которому она посвятила последнюю неделю, из-за которого чуть не погибла, приближалось к завершению. Еще немного – и убийца будет назван!
– Соседей Телепнева допросили? Мещанку эту Прибабкину? Я уверен, что Егоров отсылал деньги по поручению Телепнева. Надо искать этому доказательства, Иван Дмитриевич, – посоветовал сыщику полицмейстер Мозжухин.
– Ищем. Но пока безрезультатно… Если не возражаете, господин полковник, я закончу допрос. Итак, Осетров, вы выяснили, кто шантажист, на крестинах. Но ведь Телепнева на крестинах не было? Если версия Пискунова верна и убийца – Телепнев, возникает вопрос: как он вычислил шантажиста?
– А я откуда знаю? – удивился вопросу Калина Фомич.
– Телепневу про дядюшку из Барнаула рассказал кто-то из гостей, – опять вмешался в допрос Мозжухин. – Их допросили?
– Пока что нет, – признался Иван Дмитриевич.
– Но хоть список-то у вас имеется? Ах, и списка нет! – воскликнул полковник. – Осетров, ну-ка припомните всех, кто присутствовал!
– Да я и половину их не знаю. Ломовики разные, грузчики…
– Позвольте помочь! – Челышков попытался подняться.
– Сиди, сиди! Тебе, герой, ногу надо щадить, – запротестовал Мозжухин.
– Я-то их всех знаю, господин полковник, всех помню! – похвастался околоточный. – Итак: Муравкин Антип, Муравкина Мария…
– Лучше бы письменно, Климент Сильвестрович, – оборвал его Крутилин. – Садись к нам за стол, вот тебе перо, бумага, чернильница. Пиши! А мы пока с Калиной Фомичем закончим. Скажите, Осетров, а может, это вы Телепневу про барнаульского дядюшку рассказали? А?
– Что вы, Иван Дмитриевич, я Телепнева лет пять не видал!
– Да неужто? – обрадовался Иван Дмитриевич. – А кто вчерась клялся, что это Телепнев ему голову подкинул?
– Ничего не понимаю! – опять встрял Мозжухин. – Так была голова в шкапу или нет?
– Нет! Не было! Я себя оговорил! – закричал Калина Фомич.
– А заодно и Телепнева. Пора правду говорить, Калина Фомич! Итак: кто к тебе перед обыском заходил? – Крутилин незаметно для себя стал Осетрову тыкать.
– Не помню… Ей-богу, не помню! Никто!
– Как никто? Ты ж про обыск заранее знал. Значит, кто-то предупредил. Кто?
Осетров побледнел.
– Ну же! Фамилия! – поторопил его Крутилин.
Калина Фомич открыл рот, словно додумался до страшной тайны. Потом поднял глаза на Крутилина и вымолвил:
– Неужели? А ведь и правда… Челышков!
– Ты что-то путаешь, Калина! – спокойно, не отрываясь от бумаг, произнес Климент Сильвестрович.
– Ничего я не путаю! Ты заходил, а потом вдруг закашлялся…
– Я часто кашляю. Легкие на Кавказе застудил!
– Я за водой побежал!..
– То в другой раз было!
– Нет, тогда! Когда про обыск зашел шепнуть.
Дмитрий Данилович повернулся к жене и сказал на ухо:
– Эх, жаль, что Стешка поспать любит. Не видела она посетителя!
– Климент Сильвестрович, я жду объяснений, – строго сказал Крутилин.
– Да кого вы слушаете, Иван Дмитриевич? – разозлился Челышков. – Калина разум от страха потерял! Вчера руки лизал, умолял спасти. Сегодня вон всех собак на меня вешает!
– Саблю отстегните, – неожиданно приказал Крутилин. – Уж больно ловко вы ею орудуете…
– Да вы чего? Взаправду подозреваете? Он ведь, – Челышков пальцем указал на Осетрова, – врет! Весь вечер врет!
– Саблю!
Челышков нехотя повиновался и отдал оружие городовым, которые встали за спиной околоточного.
– А вы, Калина Фомич, – продолжил начальник сыскной полиции, перейдя с Осетровым снова на «вы», – постарайтесь припомнить, не заметили ли тем утром чего-то необычного? Например, этого…
Крутилин вытащил из-под стола навсегда запомнившуюся Сашеньке шляпную коробку, которую она видела перед тем страшным ударом по голове. Глебка хранил в ней нехитрые свои сокровища. Иван Дмитриевич снял верхнюю крышку. Коробка внутри была запачкана землей и бурыми пятнами!
– Точно, видел! Глебка в то утро с ней на улице стоял! – воскликнул Осетров. – Я еще удивился, откуда у него коробка.
Дмитрий Данилович довольно потер руки. Долго они с Крутилиным мучились над вопросом, как Челышков пронес в дом Осетрова отрубленную голову. Не под шинелью же! А потом Крутилин вспомнил странную коробку.
– Итак, вы пошли за водой, Калина Фомич, – сказал тоже повеселевший Иван Дмитриевич, – окно из-за жары было раскрыто….
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
