Работенка оказалось тяжелой, как раз для молодого крепкого мужика, и Яша справлялся не ропща. Благодаря его прежнему месту службы в «Яви», он научился с первого взгляда определять души умерших и живых людей, которых приходилось перевозить с берега на берег.
Живые интересовали его в том плане, что рано или поздно кому-то из них он мог под шумок передать проклятое весло и освободиться. Мертвые могли хвататься за весло судьбы сколько угодно, их судьба давно уже не принадлежала им, тут магия не действовала.
После первых дней работы ныло все тело, а на ладонях и заднице натерлись мозоли, но он не роптал, понимая, что вскоре втянется, и все пойдет как надо.
Труднее было с малышом. С одной стороны, он мог запросто брать приемного сына с собой, с другой, работа на перевозе оказалась хлопотной, а местами и весьма напряженной. Наверное, подобный труд можно было сравнить с работенкой санитара на скорой для душевнобольных и алкоголиков. Нередко перевозимые им на тот свет души дрались, пытались пырнуть перевозчика ножом или, вытащив из кармана штанов гранату, заявляли, что лодка захвачена террористами, и теперь он – Харон – обязан грести в сторону ближайшего Парижа.
От подобных пассажиров Яков только скрипел зубами или при малейших признаках опасности с самого начала поездки незамысловато вырубал потенциального террориста веслом, тогда оставшийся путь проходил тихо и спокойно.
Но если сам он худо-бедно мог выжить в столь неудобных условиях, таскать с собой живого грудного ребенка, которого ко всему прочему, нельзя было кормить на территории Мертвых!
Нянька тоже стоила недешево и имела неприятную склонность задавать дурацкие вопросы. Так что, не ведая, что делать дальше, Яша пришел к единственному правильному решению: подбросить ребенка в один из детских домов с тем, чтобы, когда удастся отделаться от весла и поганой работенки, можно было забрать пацана к себе.
До поры до времени он решил не усыновлять мальчишку и вообще не светиться с ним. А то мало ли что. Бывшие друзья по «Яви» избегали теперь встречаться с перебезчиком, точно он был зачумленным, и он не мог получить никакой информации о том, продолжают ли разыскивать Аню с младенцем. Некоторое время какие-то подозрительные, явно потусторонние комиссии проверяли приюты и больницы на обоих берегах Ахерона, но все шло к тому, что постепенно об Анне и малыше начали забывать.
И то верно. Пусть лучше забудут. Потому что если прознают… если узнают, что Лешка тот самый ребенок…
Неловко поцеловав в последний раз младенца, Яша оставил его на крыльце давно присмотренного им дома ребенка и, позвонив, дал деру. Выглянув через пару минут из-за угла ближайшего дома, он увидел, как открылась дверь и дородная медсестра подняла с пола пищащий сверток.
Дальше можно было не беспокоиться, и, утерев струящиеся по небритым щекам слезы, Яша поспешил вернуться к своей лодке.
Глава 45
Послесловие
До ада бравада!
А.Смир
Постепенно накаленные было страсти по поводу признания своей смерти и обретения через это бессмертия в Мире Мертвых пошли на убыль. И хотя достаточно долгое время толпы народа и выходили ночевать под открытым небом, ожидая, что еще немного, и к ним с неба спустится дева, облаченная в звездные покровы и предъявит новорожденного Бога, этого чуда все никак не случалось.
Разумеется, за все эти ночные, да и дневные бдения, никто из ожидающих скорейшего прибытия мессии, не застудился до смерти и даже не подхватил ОРЗ, что поддерживало какое-то время пламя веры, но постепенно народ поостыл и к этой теме. Все реже на улицах можно было встретить людей, протыкающих себя всевозможными железными предметами, устраивающих безопасное самосожжение, играющих в русскую рулетку или бросающихся с небоскребов. Никому не интересно смотреть на то, что без проблем может делать он сам.
Что же до алчущих публичного внимания позеров, то местные власти приноровились арестовывать их еще до начала представления, так что убыток был минимальным.
Провинившихся запирали на несколько скучных дней в тюрьмах местного значения, самым отъявленным доставались карцеры или горячие сковороды, которые следовало облизывать. Подобный способ был позаимствован из какого-то древнего трактата в Мире Живых и его приняли в виду дешевизны.
Поначалу хотели расправиться по всей строгости закона с устроившими мятеж, плавно перешедший в оргию с прежде образцовым отрядом милиции, персоналом клиники «Доктор Август» и лично его директором Людмилой Васильевной. Было внесено предложение пытать их сковородами поочередно с отсидкой в ванной, наполненной ледяной водой, вечно. Но в результате вся компания отделалась пятнадцатью сутками, офицеры же, принявшие участие в сексуальных игрищах, получили по строгому выговору за действия, несопоставимые с честью мундира. Но было заметно, что все эти наказания отпускались, что называется, спустя рукава. Так как правительство меньше всего желало обвинений в свой адрес по поводу замалчивания открывшихся фактов.
В угоду толпе поменялись несколько членов правительства. Снова к власти вернулся, было смещенный, Трепетович, правда, о последнем и раньше никто не знал, да и теперь, после смерти дамы сердца. Чернобог предпочитал оставаться в стороне от гремящего официоза, предаваясь медитации и гуляя в полном одиночестве по городу.
В связи с последними событиями в Мире Мертвых была введена гласность, после которой новоприбывшие официально представлялись в специальной колонке светских новостей под общим для всех грифом «Новопреставленные». Кроме того, в полный доступ прессы и стихийно возникших политических партий была отдана часть государственных архивов, которая все равно подлежала утилизации и не представляла никакого интереса с точки зрения политики.
А впрочем, ситуация мирно входила в свое русло, и даже наспех принятое поначалу обращение друг к другу «трупец», «покойничек» или попросту «жмур», быстро вышло из моды, уступив более цивильным: «почивший», «преображенный», «достигший цели».
После чего население как-то само собой поделилось на две партии: «Венец творения», или «Последний путь», считавшие смерть целью земной жизни и посмертие высшим достижением человека, и «Надежда», или «Ожидающие Бога». Последние считали, что на тот свет они угодили не случайно, а для того, чтобы, пройдя определенные переосмысления своей прошлой жизни, выйти на качественно новый уровень, добившись новой инкарнации как второго шанса.
Первые доставали правительства всех стран с требованиями создания для них исключительных условий существования, вторые делали все возможное для того, чтобы их как можно скорее изгнали из Царства Мертвых. И те, и другие создавали проблемы.
Так что, после незначительных препирательств, члены объединенного правительства Загробного Мира согласились попробовать дать повторный шанс жизни гражданам, пострадавшим во время «всеобщего прозрения», – так начали называть время от зачатия Мессии. Естественно, первым делом следовало обслужить лиц, находившихся в это время в мертвом Петербурге, где некогда обнаружилась Аня Григорьева.
