— Не уверен, что у меня получится, — осторожно сказал Нэйсмит. — У меня деловая встреча рано утром в понедельник. Приезжает Кен, и мы договорились, что в воскресенье вечером я отправлюсь в город, мы посидим немного в баре, и я останусь на ночь.
Ким ничего не ответила. Нэйсмит посмотрел на нее, но прочитать что-либо по лицу подруги не смог.
— Ты ведь говорила, что будешь отсутствовать, — пожал он плечами.
— Ладно, неважно.
Ким взяла со стола книгу и вышла из кухни. Нэйсмит молча проводил ее взглядом. Менять сейчас столь тщательно разработанный план было бы крайне затруднительно, кроме того, это могло повлечь за собой ненужные осложнения, а Нэйсмит вовсе не собирался рисковать. Конечно, Ким подуется на него часик-другой, но потом отойдет, и все снова будет в норме. Ну и нужно будет к ней немного подмазаться: может быть, сводить поужинать в какое-нибудь миленькое местечко…
Он допил сок, посидел в задумчивости, потом отодвинул стул и встал.
— Я выйду ненадолго, куплю газеты, — крикнул он, направляясь в холл. — Хочешь чего-нибудь?
Ответа не последовало. Значит, Ким еще сердится. Он покачал головой и снял с вешалки куртку.
Под хмурым серым небом деревня выглядела унылой и безжизненной. Закрыв за собой входную дверь, Нэйсмит сунул руки в карманы куртки и быстро зашагал по улице.
На обратном пути он заглянул в пекарню, где купил аппетитную буханку, и теперь шел, на ходу отламывал куски теплого хлеба и отправлял в рот. На небе сгустились тучи, и Нэйсмит был доволен тем, что успел добраться до дома, пока не начался дождь.
Он прошел на кухню, положил наполовину съеденную буханку в хлебницу, а газеты оставил на столе. Ким, похоже, еще переживала по поводу крушения планов на следующий уик-энд, и Нэйсмит решил дать ей немного времени, чтобы успокоиться и прийти в норму. Ему все равно нужно было проверить электронную почту, так что он поднялся на второй этаж в кабинет и сел за письменный стол. Большинство писем не представляло интереса: повторная рассылка приглашений на встречи, а также пара приглашений на конференции, которые он на всякий случай сохранил, но пришел также и проект контракта, который Нэйсмит давно ожидал, потому он решил сейчас же, пока есть время, просмотреть его. В тексте нашлась пара незначительных ошибок, он их быстро исправил и, удовлетворенный, отправил документ на печать.
Ничего не произошло.
На мониторе выскочило уведомление: «Нет бумаги в принтере».
— Ким, — позвал он, обводя взглядом комнату, — у нас есть еще бумага формата А-четыре?
— А на полке ты смотрел? — раздался голос Ким из спальни.
— Там ничего нет.
— Значит, закончилась.
Нэйсмит вздохнул и сохранил файл с текстом контракта — он мог и подождать. Закрывая почтовую программу, он краешком глаза уловил движение, обернулся и увидел, что в дверях стоит Ким. Девушка молча смотрела на него.
— Что такое? — спросил он.
Она покачала головой:
— Ничего.
Нэйсмит потянулся к подруге, но она развернулась и пошла вниз по лестнице. Нэйсмит долго массировал лоб, потом неохотно встал со стула и медленно последовал за Ким на кухню. Весь этот сыр-бор из-за выставки какого-то фотографа, которого они едва знали, теперь представлялся сущей глупостью.
Когда он зашел на кухню, Ким стояла спиной к нему возле раковины и набирала в электрический чайник воду.
— Ким.
Она повернулась, не сводя с Нэйсмита глаз, поставила чайник на подставку и нажала кнопку:
— Слушаю тебя.
— Что тебя беспокоит?
Нэйсмит вдруг обратил внимание, что совершенно инстинктивно занял стратегическую позицию между Ким и дверью. Ничего такого у него на уме не было…
— А кто сказал, будто меня что-то беспокоит?
Она говорила ровным тоном, но при этом нервно потирала руки.
— Я сказал, — мягко произнес Нэйсмит. — Так в чем же дело?
На столе зашумел и начал булькать чайник. Нэйсмит терпеливо дожидался ответа. Он, не отрываясь, смотрел на Ким, и наконец девушка подняла голову и встретилась с ним взглядом.
— У тебя есть кто-то, кроме меня? — тихо спросила она.
Стало быть, он ошибался. Ким переживала вовсе не из-за сорвавшегося похода на выставку, а оттого что подозревала Нэйсмита в обмане. А ведь он ее совсем не обманывал… по крайней мере, не в том смысле, в каком она думала.
— Нет, — ответил он.
Последовала длительная пауза. В конце концов Ким медленно опустила голову и уставилась в пол.
Кажется, не поверила.
— В самом деле нет, — более убедительным тоном заявил Нэйсмит.
Ким подняла голову и, покусывая нижнюю губу, взглянула на него из-за рассыпавшихся по лицу прядей волос.
— Ты мне веришь? — спросил Нэйсмит.
Девушка ничего не ответила и продолжала стоять, прижавшись к кухонному столу и с отсутствующим видом поигрывая накрученными на палец волосами. Нэйсмит подошел к ней и взял за руку:
— Ким, ты веришь мне?
Она немного поколебалась, а потом едва заметно кивнула:
— Да.
Он придвинулся еще ближе и обнял девушку за плечи. Она стояла не шевелясь и не отвечала на его объятия, даже когда Нэйсмит склонился к ее лицу и нежно поцеловал в щеку, когда уткнулся носом в шею, вдыхая аромат волос.
— Роб, скажи, — говорит Ким чуть слышно, почти шепотом, — ты что-то от меня скрываешь?
Он отвечает не сразу, а сначала целует девушку в шею. Потом отстраняется и смотрит в ее большие глаза. Такие большие и такие беззащитные.
— Разве это имеет значение? — отвечает он вопросом на вопрос.
Протягивает руку и начинает медленно расстегивать пуговицы на блузке, постепенно обнажая гладкую белую кожу. Дыхание Ким учащается, грудь под ладонями Нэйсмита вздымается и опускается.
— Пожалуйста, Роб, ответь: есть что-то такое?
Она так хороша, со сверкающими темными глазами, его прекрасная маленькая Ким.
— Да, — просто отвечает он.
Ответить в данную минуту иначе было бы недостойно как Ким, так и его самого.
Все еще пристально глядя на Нэйсмита, девушка зажмуривается и вздыхает. Вздыхает облегченно.
— Спасибо, — шепчет она.
Потом она обхватывает руками шею Нэйсмита и прячет лицо у него на груди. Его удивляет такая необычная реакция: как много, оказывается, эта малая толика правды значила для нее.
Ким отвечает на поцелуй, и тело ее выгибается, когда он нежно гладит рукой ее спину, а затем поднимает юбку и медленно спускает до колен трусики.
— Роб.
