Есть история, что якобы князь Боргезе был так шокирован статуей своей жены, что держал скульптуру под замком. Ничего такого не было. Сама Полина позднее, когда этот брак перестал что-либо значить для нее и когда они уже жили отдельно, узнав, что Боргезе собирается показать статую друзьям, написала ему:
Пользуюсь возможностью обратиться к Вам с просьбой. Мне известно, что Вы время от времени показываете мою статую. Я бы хотела, чтобы такого больше не было — нагота ее граничит с неприличием. Статуя была заказана только для того, чтобы доставить Вам удовольствие. Поскольку речь об этом больше не идет, следует раз и навсегда отвести от нее взгляд.
Мадам Юно, яростная защитница своего пола, готовая найти нечто привлекательное даже в отталкивающей Марии-Луизе Испанской, считала Полину неотразимой. В своих мемуарах она пишет, что статуя была точным слепком с нее и сходство полное. «Говорят, что скульптор исправил недостатки ее ног и груди, — пишет она. — Я видела ноги княгини, как все, кто был умеренно близок к ней, и никаких дефектов не замечала». И все же был один недостаток, который Канова мастерски обошел и который очень волновал саму Полину: у нее были большие уши.
Полина Боргезе обладала одной подкупающей чертой — абсолютной преданностью брату. Она была единственной женщиной, которая осмеливалась подшучивать над Наполеоном и которой удавалось провести его. Говорят, что в период расцвета Империи, во времена полного триумфа Наполеона, в Тюильри, она однажды сделала попытку улучшить его внешность.
— Почему ты так упрямо отказываешься носить корсет? — спросила она. — Иногда кажется, что с тебя вот-вот упадут штаны!
Никто другой не осмелился бы так разговаривать с императором. И он послушался ее совета и отправился к Леже, дорогому портному, который шил Мюрату его экстравагантные костюмы. Но Леже нашел его фигуру настолько трудной, а самого Наполеона настолько неудобным и прижимистым клиентом, что испытал настоящее облегчение, когда император вскоре снова утратил интерес к своей внешности. После битвы при Ваграме он отправил к Полине особого гонца с сообщением о том, что цел. Когда гонец вернулся, Наполеон спросил его:
— Она вас отблагодарила?
— Нет, сир.
— Я так и думал! Вот скупердяйка! — ласково прокомментировал брат.
Однако когда пришла нужда, эта «скупердяйка» отдала ему все свои драгоценности. Она жила с ним на Эльбе, и, когда его экипаж был задержан при Ватерлоо, в потайном ящичке нашли ее бриллианты. Остается только гадать, что с ними стало.
После краха империи Наполеона оказалось, что его сестра скопила достаточно денег, чтобы купить виллу Бонапарте, что находится рядом с Порта Пиа. Там она и жила, выезжала в экипаже с четырьмя форейторами и верховыми эскортами, а также с двумя чернокожими лакеями на запятках. Это был тот период ее жизни, когда вокруг нее крутились очарованные британские лорды. Больше всех пострадал сухой и надменный Александр Дуглас, десятый герцог Гамильтон. Его жена, красавица дочь Уильяма Бекфорда, автора «Ватека», была с ним в то время в Риме и не могла не видеть того рабства, в котором с удовольствием пребывал ее высокомерный супруг. Говорят, Дуглас иногда помогал Полине одеться и подавал ее горничной булавки и ленты, а иногда в виде особой милости ему позволяли надеть атласные туфельки на ее маленькие ножки. В завещании Полина оставила ему туалетный шкафчик, а его жене пожаловала две вазы из своей спальни.
Комедия началась, когда Дугласа отозвали домой в Шотландию и он оставил Полину на попечение надежного старого родственника, лорда Кенсингтона, который, как только Дуглас отбыл, почувствовал, что так влюблен в княгиню, что приревновал ее к доктору и вызвал бы его на дуэль, будь они равны! Но впереди Полину ожидало множество несчастий. После смерти Наполеона ее нервы совсем расстроились, а тщеславие и гордость были уязвлены последним любовником, молодым композитором Джованни Пачини. Польщенный сперва ее вниманием, молодой человек вскоре нашел ее властной, утомительной и, увы, старой! И она, всегда слабая здоровьем, в конце концов стала по-настоящему больной женщиной. Одинокая, постоянно нуждающаяся в деньгах, она обратилась к мужу, князю Боргезе. Этот многострадальный человек к тому времени весьма счастливо и спокойно жил во Флоренции. Он был поражен, получив письмо со словами: «Мне нужна Ваша любовь и забота… сердце мое истомилась по Вам». Он решил было бежать из Италии, но Полина догнала его с поистине наполеоновской прытью, вооруженная письмом от нового папы, Льва XII. Его святейшество призывал князя Боргезе вспомнить о своем долге доброго католика и римского аристократа и принять свою законную жену. Но все это продлилось всего три месяца. Полина умирала от рака. Она храбро встретила смерть и распорядилась своим имуществом с наполеоновской аккуратностью и точностью, не забыв в завещании никого.
Самая яркая и красивая представительница клана Бонапартов умерла в Риме в возрасте сорока пяти лет. А какой это был клан! Странно, как их всех тянуло в Рим! Мадам Мере, величественная и заботливая мать Наполеона, его братья Люсьен и Луи, его дядя, кардинал Феш, а позже Гортензия, веселая дочь Жозефины… Пий VII, которого травил Наполеон, великодушно принял под свое крыло всю семью Бонапартов. Он никогда не забывал о том, что Наполеон реставрировал католицизм во Франции Конкордатом 1801 года.
И все же самой интересной из Бонапартов была мадам Мере, в которой едва ли было что-нибудь от француженки и которая говорила на корсиканском диалекте своей молодости. Величественная старая дама в черном. Она пользовалась в Риме большим уважением, и жила экономно, сберегая каждый грош. Несмотря на то что к моменту битвы при Ватерлоо мадам Мере была уже стара и почти слепа, она не колеблясь отправилась бы за сыном на остров Святой Елены, если бы ей только позволили. Но с ней произошел в высшей степени странный случай. Она поверила шарлатанам, которые убедили ее, что Наполеона чудом вызволили из плена. Она пережила сына на шестнадцать лет и умерла в тот год, когда королева Виктория взошла на престол.
Самым необычным, экстравагантным членом семьи была красивая и остроумная американка Элизабет Паттерсон Бонапарт, которая приехала в Рим из Северо-Американских Соединенных штатов в 1821 году с четырнадцатилетним сыном, Жеромом Наполеоном. Она была разведенная жена брата Наполеона.
Когда брату Наполеона Жерому было девятнадцать, он служил во французском флоте в Вест-Индии и попал в Штаты. Там, в Балтиморе, он и встретил Элизабет Паттерсон, дочь одного из самых богатых людей в Новой Англии. Паттерсон эмигрировал из Ирландии в 1766 году и сделал состояние на оружии и обмундировании во время американской революции. Восемнадцатилетняя Элизабет влюбилась в молодого француза, а он — в нее. Паттерсон был против этого брака, чуя неприязнь Наполеона, но Элизабет оказалась упрямой девушкой, а отец обнаружил, что сильного сопротивления пока нет. Однако шестое чувство подсказывало ему, что Наполеон постарается расстроить этот брак. И он предпринял все возможное, чтобы сделать его неотвратимым. Брак был заключен в канун Рождества 1803 года архиепископом Балтимора, и на этой свадьбе присутствовали все самые значительные люди в государстве.
