Явгмот слышал отголоски речей членов распущенного Совета Старейшин, ощущал горечь воды, которую она пила накануне вечером, мельком взглянул на испуганных людей, замерших в темноте зернохранилища…
«Ах, вот что она задумала. Увести горожан… Разумеется, после всего, что произошло…»
И тут он почувствовал ненависть. Оказывается, она ненавидела и боялась его. Частью этого страха было уважение, частью понимание, что он никогда не станет лучше. Явгмот приободрился – Уважение – это уже немало. Правда, он ждал любви, а не отвращения. Может быть, она возненавидела его совсем недавно?
Может, это случилось, когда он увел ее от Гласиана? Нет, в тот миг она обожала его, но это было следствием воздействия наркотика. Может, после того как она впервые увидела фирексийца? Нет, это лишь усилило ее отвращение и укрепило намерение спасти город. Корни ненависти уходили глубже. Проследив за ними, он понял, что Ребекка ненавидела его и когда он сбросил в ущелье свое первое взрывное устройство, и когда он имплантировал Гласиану половинки силового камня. Явгмот всматривался в прошлое. Вот Дайфт переносит арестованных им старейшин в Меркадию. Запомнив, как выглядит этот мир, он продолжил изучение сознания Ребекки. Вот оно. Наконец-то. Ее ненависть зародилась в тот момент, когда Явгмот впервые взял для анализа частичку кожи ее мужа.
Да, но там, где есть ненависть, есть и любовь. Одно не может существовать без другого.
Но Ребекка не любила его. Ни теперь. Ни когда-либо прежде.
Явгмот был удивлен. Ведь он был так уверен в ее любви.
Впрочем, это уже не имело никакого значения. Он обладал ею, знал все ее секреты, проник в каждую клеточку ее тела. Зачем ему теперь ее любовь?
Фирексия не знала меня, когда я впервые прикоснулся к ней, но она полюбила меня. С Ребеккой будет то же самое.
* * *
Возможно, прошел целый день, прежде чем он получил известие о взятии Халциона. Союзники уничтожили всех верхолазов, вырезали патрули, штурмом взяли крепостные стены, прорвались в город и теперь сражались на улицах.
Явгмот получил ответ на ультиматум. Враги ненавидели его, И в их ненависти не было ни капли любви.
Он подумал о девяти бомбах, гладких и блестящих. Медленно отстранившись от Фирексии, Повелитель отпустил и Ребекку. Он оставит ее здесь. Ослабевшая и безвольная, она не сможет убежать, даже если захочет. Девятая сфера не позволит ей сделать это.
Явгмот шагнул к своим взрывным устройствам. Механики уже грузили их на салазки, чтобы везти в город.
– Скоро траны отведают моей ненависти.
Глава 27
Явгмот в сопровождении отряда фирексийских гвардейцев прибыл к пятым воздушным воротам Халциона как раз вовремя. К счастью, механики еще не успели доставить сюда девять зарядов с деактивированными камнями.
Порт находился в руках союзников. На палубах личных крейсеров Повелителя, которые он назвал «Гнев» и «Месть», толпились минотавры. Похоронная команда сгружала трупы на причал, солдаты собирали и проверяли оружие, стрелки заряжали лучевые пушки. Они готовились повернуть их против города, построившего эти корабли.
«Нужно было приказать Джиксу оборонять ворота», – сокрушался главнокомандующий. Его ближайший подручный сражался сейчас на верхних террасах города, и сражался вполне успешно. Обнажив меч, Явгмот обернулся к одному из гвардейцев – большеглазой женщине с крупными кривыми клыками:
– Передайте механикам мой приказ оставаться возле портала до тех пор, пока эти суда не окажутся в безопасности. Пусть ждут моих дальнейших указаний.
Как только женщина скрылась, гвардейцы ворвались на причал и окружили похоронную команду. Но застать минотавров врасплох оказалось не так-то просто. Эти полуживотные всегда были настороже. Смертоносные рога, горящие глаза, раздувающиеся ноздри, широкая бычья грудь – минотавр встал на дыбы. В обеих руках блеснуло по клинку, черные отполированные копыта угрожающе нависли над головой Явгмота.
Главнокомандующий закружился вокруг полузверя. Силовой кристалл на рукояти его меча вспыхивал каждый раз, когда сталь ударялась о сталь. Оказалось, что силы равны, потому что минотавр сражался трофейным мечом, видимо подобранным у одного из убитых солдат. Явгмот не смог застать человека-быка врасплох, но он мог разозлить противника, задев его честь:
– А, грабишь трупы?
Яростный огонь засветился в глазах соперника.
– Я собираю тела, чтобы подготовить к погребению.
Повелитель Фирексии наступал, заставляя минотавра пятиться к краю воздушного причала:
– Обобрать и бросить собакам?
Едва противник хотел перейти в атаку, как слова Явгмота больно поразили его в самую душу. Целитель долгое время жил среди этих существ и знал, насколько они щепетильны в вопросах чести. Воин, даже враг, должен быть похоронен со своим оружием.
– Эти мечи подняли из трюма. – Минотавр сделал выпад, ударив человека по плечу. Лезвие скользнуло по защитной пластине, и Явгмот еле устоял на ногах.
– А что дальше? Обшаришь их карманы, разденешь?
Побелев от злости, полузверь с ревом ринулся в новую атаку, но целитель отклонился и распорол бок животного.
– Ну, отвечай, ты, грязная тварь. Потом ты будешь совокупляться с трупами?
Минотавр задохнулся от ненависти. Горячий пар раздувал его ноздри, а копыта яростно рыли землю. Он разогнался и, встав на дыбы, опрокинул Явгмота на мертвые тела. Повелителю удалось разозлить животное, но пока что не удалось его победить.
– Собираю тела, – отбиваясь передразнивал Явгмот. – Готовлю к погребению… Да минотавры вообще не имеют понятия о воинской чести…
Меч просвистел возле самого уха целителя и, если бы тот вовремя не увернулся, непременно отсек бы ему голову. Удар был такой силы, что лезвие, пронзив один из трупов, намертво застряло в досках причала. Минотавр замер с поднятым копытом. Он потревожил покой павшего солдата, осквернил его тело!
Через секунду полуживотное получило возможность искупить вину, отправившись вслед за душой погибшего воина. Вражеский клинок располосовал его живот, проткнул кишки, взломал грудину и напоследок самым кончиком мягко вошел в огромное сердце.
Опершись на рукоять меча, Явгмот поднялся на ноги. Весь, с головы до носков сапог, он был залит своей и бычьей кровью, но осматривать раны не стал. Сейчас имелись дела поважнее. Его фирексийцы разделались с остальными минотаврами и теперь сбрасывали их туши с причала. Несколько гвардейцев разбирали трофеи, лакомились свежим мясом.
– «Месть» в наших руках, – донеслось с борта крейсера.
– «Гнев» наш, – послышался следующий рапорт.
– Воздушные ворота освобождены.
Подозвав офицера связи, Явгмот удовлетворенно улыбнулся:
