Экипаж «АП Весельчака», возвращавшийся в основные секторы, почти ничего об этом не знал. Чаще всего Мартен Винтерс, регулярно слушавший все доступные новостные передачи, рассказывал им о событиях внешнеполитической жизни. Одновременно он весьма энергично изучал компьютерный архив корабля, причем в основном его интересовала история развития техники.
— Нет ничего нового под солнцем, — провозгласил он на четвертую тазуру их полета.
«АП Весельчак» находился в это время в сухой зоне боронского торгового поста, чтобы пополнить запасы продовольствия и топлива.
— Да? Какое солнце? — ехидно отозвалась Ильяна.
Она тоже осталась на борту, потому что ей вовсе не хотелось идти на торговую станцию, да еще такую, где нет воды.
— Ха! — Мартен Винтерс сделал широкий жест. — Все солнца! Куда бы я ни посмотрел, технология моей старушки Земли повсюду намного опережает вашу. И чем вы только занимались эту тысячу лет!
— Мы оборонялись от того, что вы тогда на нас выпустили.
Мартен Винтерс неодобрительно покачал головой и снова вернулся к архивным данным. Он не видел смысла в бесполезном споре с этим упрямым ребенком.
* * *
Через шесть тазур «АП Весельчак» добрался до планеты Ледда. Они приземлились глубокой ночью, шел холодный проливной дождь. Зер Альман с облегчением заметил, что на поле не толпятся представители прессы, чего он так опасался. Только два дрона парили в воздухе у обшивки корабля, когда открылся шлюз, и Зер Альман вступил на решетчатую площадку.
Гегебалий уже ждал его. Его язык заплетался от сильного волнения, он с восторгом тряс руку шефа, что было не очень типично для теладинца:
— Коллега шеф! Братица Йошшшшико-сссан! Тшшш! Профитсс! Я оччччень рад сснова видеть вассс!
— Я тоже, друг мой, — поблагодарил его улыбающийся Зер Альман.
Он уже успел насквозь промокнуть. Его длинные, до плеч, волосы слиплись от дождя и падали на глаза. Он отвел их рукой. Подождал Ильяну и Йошико, которую обнял за плечи, и все вместе они спустились на летное поле. Один из двух дронов последовал за ними, в то время как второй приблизился к шлюзу, из которого в этот момент с трудом выбирался Тебатиманскатт. Только здесь, под открытым небом, стало заметно, какой он все-таки большой!
Гегебалий с уважением отступил в сторону.
— Да будет благословенна Трехмерность Ксаар! — произнес он нараспев, без признаков шепелявости.
Тебатиманскатт не мог удержаться от того, чтобы не изобразить один из типичных театральных жестов и не поблагодарить самыми напыщенными словами.
Последним «АП Весельчак» покинул Мартен Винтерс. Удивленно качая головой, он остановился рядом с Гегебалием:
— Ах, какая прелесть, еще один инопланетянин! Это ведь теладинец, я не ошибаюсь? Скажите, а где вы были девятьсот лет назад?
— Тшшш? Я уже не помню, — ответил озадаченный теладинец, который в свои двадцать шесть язур был лишь ненамного старше Мартена Винтерса.
* * *
Через сезуру все собрались вместе в столовой виллы Зера Альмана за круглым мраморным столом. Роботы на подвесных подошвах скользили взад и вперед, подавая исходящие паром блюда. Четыре человека, принявшие душ и сменившие одежду, и один теладинец уселись за стол, голодные и очень уставшие. Поэтому обед проходил почти в полном молчании, а из самого дальнего угла зала за ними наблюдал неподвижный Тебатиманскатт, наслаждавшийся новым просторным пристанищем. Довольно скоро все разошлись по своим комнатам, пожелав друг другу спокойной ночи. После многих мазур им предстояла первая ночь в нормальных постелях с мягкими матрацами!
Один паранид отправился на улицу, где и простоял до утра под дождем, устремив взгляд в небо.
* * *
Дверь в комнату Ильяны бесшумно отворилась, но не успела она закрыться, как девочка проснулась. Какое-то время Ильяна лежала под одеялом не шевелясь, и смотрела на приглушенный ночной свет, падающий в комнату с улицы, пока не узнала силуэт матери. Йошико поднесла к губам указательный палец, и дочь кивнула, медленно приподнимаясь на постели. Когда дверь за Йошико закрылась, Ильяна приказала комнатному компьютеру прибавить света.
— Я так и знала, — сказала девочка.
— Что знала?
— Что ты явишься среди ночи и разбудишь меня. Я знала это весь вечер.
Йошико присела на краешке кровати рядом с дочерью и положила возле себя маленькую серую кожаную сумку. Она неуверенно улыбалась. Что-то было не так, и Ильяна это чувствовала. С того момента, когда они нашли друг друга десять тазур назад, она это чувствовала. Ильяна напряженно наблюдала за тем, как мама открывает маленькую сумочку и что-то из нее достает.
— Когда Таггерт показал мне это, я думала, что мне пришел конец.
Йошико повернула руку и медленно раскрыла ладонь. На ней лежал анк из отполированного нивидия, украшенный живым голубым драгоценным камнем.
— Мой… это же!.. — Не находя слов от радости, Ильяна взяла амулет и начала рассматривать, будто видела его в первый раз. Через несколько сезур вмонтированный микропроектор активировался, и в воздухе показалось изображение совсем маленькой Ильяны, Йошико и Эзры Керпа. — Ты нашла его на Терпентине?
— Мне дал его Таггерт. Он хотел таким образом убедить меня, что ты у него.
— Но ты же ему не поверила!
Это был даже не вопрос, а утверждение. Когда изображение исчезло, Ильяна снова надела цепочку на шею. Как же она была рада, что амулет нашелся!
— Мы избавились от него?
Правой рукой Йошико рисовала на одеяле какие-то фигуры. Она колебалась, прежде чем ответить.
— Я только что получила сообщение от Нину. Моо-Кай знает, что мы здесь. Без обещанного выкупа. Таггерт уже в пути. Вот так.
Эта новость должна была бы напугать Ильяну, но она только дернула плечом. За последнее время ей пришлось так много пережить, что запугать ее было уже не так легко. Она была рассержена, раздосадована, разочарована, но не испугана.
— И что теперь? Опять пускаться в бега? Снова через всю вселенную? А потом? Chikishto! Пропади оно все пропадом!
Ошеломленная такой бурной реакцией дочери, Йошико отшатнулась. С каких пор Ильяна начала чертыхаться? С каких пор она так откровенно волнуется? Может быть, она, мать, выбрала неверные слова? Йошико опустила голову, и пряди длинных волос, как вуалью, закрыли ее лицо. Чтобы она не могла найти слова для ответа — такое с ней случалось очень редко. Но резкий тон дочери заставил ее подыскивать подходящие случаю слова.
— И что, ты собираешься реветь? — уставилась на нее девочка. — Тебе не хватает твоих таблеток?
— Разве ты забыла, что без таблеток я — ничтожная, хладнокровная ведьма, которая никогда не плачет?
— Тогда посмотри на меня, мама!
