Над Хворостью плыла ночь, вогнутая как чаша. На лугах за рекой собираплся туман и кустики на том берегу были похожи на мелкие стожки сена. Туман кончался примерно на высоте пояса, переходя в зеркальную ясность воздуха – черного, как отшлифованный эбонит. В черном зеркале виднелись страшные дали – те, которые даже днем не видны. Коре посмотрел вверх, чтобы увидеть птицу, которая каждую погожую ночь придетает на околицу Ыковки, к сентиментальной черешне, прилетает примерно от звездного скопления Плеяд и примерно туда же возвращается.
– Нет, никогда.
– Мир большой. Когда уходишь, то не получается вернуться. Никогда не получается.
– Да, почему-то. Здесь у вас особенное колдовство, живое. А сколько бы ни колдовали мы, у нас мертвое. Вот и птица эта, она может появиться только здесь.
– Вы верите в птицу? – удивился Ярослав. – Она же только в передаче бывает.
В сказке дедушки Потапа.
– Я ее видел. И ты увидишь, если повезет. Береги мать.
– Да что ее беречь. Ничего с ней не станется.
– Береги. Она у тебя слабая.
– Ладно. Может вам куда письмо написать?
– Нет.
– Тогда удачи вам на завтра. Я целый день буду держать за вас два пальчика вот так, скрещенными.
96
Был полдень назначенного дня. Он вошел в восьмой срез подреальности и увидел глотателя, привязанного к большой рогатке. Рогатка привязана к дереву. В грунте вокруг дерева вырыта ровная полоса. Глотатель не терял времени даром, а рыл, пытаясь выкопать дерево из земли и утащить его куда-нибудь в укромное место. Сил не хватило.
– Проснись, ласточка моя! – сказал Коре. – Голодный, небойсь? И полетать хочется?
Глотатель ничего не ответил.
– Обиделся, птенчик. Сейчас пойдем поиграем. Если будешь хорошо себя вести, то накормлю. Или даже отпущу. А будешь вести плохо – привяжу опять.
По пути к ИПЯ глотатель вел себя спокойно. Только один раз пробовал побежать и протащил Коре по сухим колючкам. Протащил недалеко, сил не хватило.
Они прошли через город. По городу ходили люди, совсем обыкновенные люди, но они не замечали человека с чудовищем на поводу. Глотатель шел, не сворачивая и порой сбивал людей с ног. Люди поднимались, ругались, оглядывались.
– Ты поосторожнее, – сказал Коре.
Глотатель обернулся, но промолчал. Вид у него был обиженый.
К ИПЯ они добрались только к вечеру. Здесь, в восьмом срезе, корпус был оцеплен двойным кольцом вооруженных людей. Первая автоматная очередь. Глотатель взревел и начал рыть землю. Похоже, что в него попали. Еще одна.
– С Богом, птичка моя! – сказал Коре и расстегнул цепь.
Глотатель, звеня цепями, понесся на стрелявших людей. Пули только раздразнили его. Кольцо людей распалось. Глотатель преследовал бегущих.
Отдельная пуля взвизгнула совсем рядом. Коре лег и ползком добрался до ближней траншеи. Подобрал автомат, рассмотрел и прицельными выстрелами в правое плечо снял одного, второго, третьего. Путь открыт. Глотатель, к счастью, увлекся погоней.
Он вошел в здание и сразу понял, что там никого нет. Особенная тишина пустого дома. Они сдержали обещание. Странные люди, совсем странные.
Поднялся на второй этаж, нашел условленную дверь. Открыл. Снова никого.
Знакомое стартовое кресло.
Он сел и достал прибор премещения. На первом этаже послышался топот и рев глотателя. Еще секунда. Сейчас!
97
Он зажмурился от яркого света и не сразу понял, где оказался: в доме напротив горели два больших трехстворчатых окна без занавесок. В одном окне голая женщина подпрыгивала, очевидно на комнатном батуте (самого батута не было видно), подпрыгивала и задирала колени в верхней точке полета. Закончив прыгать, она влезла на подоконник и просунула голову в форточку. Ее силуэт стал черным. В другом окне девушка в белом зажгла лампаду и преклонила колени.
Лампада сияла ярко, как звезда. Смотрят живое кино, – с радостью подумал Коре и отстегнул ремень.
Вот мы и дома.
Кельвин сидел в соседнем кресле.
– С тобой все в порядке? – спросил Коре. – Я уже не думал, что придется встретиться. Что случилось?
– Пойдем куда-нибудь, поговорим. Кстати, нам теперь положен трехдневный отпуск. Потом обследование и лечение, если нужно.
Они вышли из корпуска ИПЯ. День был ясный и яркий, а небо голубым. Коре остановился.
– Что, привык к зеленому небу? – спросил Кельвин. – Со мной тоже так было в первый раз. Удивительные там места – так привыкаешь, что нормальные люди кажутся уродами. После первого раза мне еще долго снились лысые женщины, а на свои ногти я и смотреть не хотел.
– Сколько раз ты там был?
– Девять. Но я был не только там. Зайдем? Я здесь покупаю пирожки. Здесь всегда есть горячие пирожки и телевизор. Стиль «ретро». Телевизор, конечно, поддельный, но похож. А пирожки с фибрилированным белком, как везде. Какую плотность ты любишь?
– Третью.
Они сели за столик и заказали пирожки с фибрилированным белком третьей плотности. Экран работал и транслировал программу «Ужас-Шоу». Как всегда, четверо участников. Сегодня участникам дали скальпели и предложили удалить собственные аппендиксы. Соль была в том, что участников подобрали несведующих в медицине, зато дали каждому почитать энциклопедию хирургии – ровно на две минуты. Если ты не успел за две минуты выяснить где находится аппендикс, то вырежешь себе что-нибудь другое.
– Может быть, ты мне расскажешь о задании, хотя бы сейчас? – спросил Коре. – ты где был все это время?
– У меня было собственное задание, гораздо сложнее твоего.
– Ты же должен был идти со мной?
– Тебя слегка неверно информировали.
Один из участников шоу роскошно пошутил по поводу отрезанного кусочка собственной плоти и воздух задрожал от аплодисментов.
– Интересно, они действительно не знают, где находится аппендикс?
– Знают, конечно. Их хорошо проинструктировали – иначе все четверо умерли бы уже от потери крови и всего остального. Но все равно интересно. Интересно кто победит. Его шансы – всего один к четырем. Кстати, твои тоже были один к четырем.
