Тем более что Линн пресекла поток благодарственных жестов и слов в нескольких, как бы это сказать, энергичных выражениях. А когда на побледневшее лицо почтенного моряка вновь вернулся румянец, в немалой степени вызванный повторным стаканчиком крепчайшего рома, в коротком рассказе девушка поведала все то, что, по ее мнению, тому следовало знать.
Всматриваясь в свои воспоминания, словно в чуть подернутую дымкой даль, девушка рассказывала, выстраивая перед изумленными моряками картины недавнего прошлого. Опуская деликатные и ненужные им подробности, в конце концов сообщила морякам главное — на острове появилась новая Сила. И эта Сила, до конца не развернувшаяся, это она и есть собственной персоной:
— Зовите меня Линн, леди Мэшем. Будущая морская ведьма.
Давая почтенному капитану время совсем прийти в себя, девушка на время замолчала. Тем более что удивленно покачивающий головой одноглазый хозяин заведения самолично сделал перемену блюд да принес еще легкого белого вина.
— Да, кстати, господа моряки. Новая глава Купеческой гильдии сумела разжиться кредитом на неплохих условиях, — как бы между прочим сообщила Линн, общипывая невесть каким образом оказавшуюся в здешних краях и вовсе в неподходящий сезон кисть винограда. — Очень большой кредит поручила почтенная Шалика. И в ближайшем будущем собирается оживлять торговлю и сопутствующие ей дела. Шепните хорошим ребятам, что там следует…
Моряки живо смекнули, что проистекает из сообщенных сведений, и взгляды их весьма повеселели. Так что дальнейшая беседа потекла куда более гладко. Поглядывая на Карлоса, который с удовольствием разделывал глубоководного омара и вроде безучастно слушал разговор, Линн пресекла поползновения капитана выразить благодарность за спасение в материальной, так сказать, форме. Но взамен попросила об услуге:
— Да надо будет мне в скором времени сплавать кое-куда. Тут недалеко. Но плавание будет непростым, и мне потребуется ваша, господин Ван Хален, полная поддержка и понимание.
Капитану вовсе не понадобились более явные намеки, что подробности следует держать в тайне, да и от представителей закона особенно. Он отставил бокал и заметил лишь, что его бриг еще дня три задержится на верфи.
— Там килевой брус треснул, работа по замене непростая и не такая быстрая…
Поспешив заверить, что это вполне устраивает ее, Линн тоже отдала дань запеченному под хитрым соусом рыбному филе. Чуть жестковато, пожалуй, но вкус — мамочки мои! Закачаешься! От ужина, пожалуй, придется отказаться. Хотя и возвращаться, пожалуй, уже пора. А то ведь встревоженная тетушка на пару с некромантом и вправду могут оставить от портового района одни дымящиеся головешки…
Похоже, такие же сомнения одолевали и дона Карлоса. Посему, распрощавшись в весьма добрых выражениях с почтенными моряками и получив взамен самые пылкие признания если не в вечной любви, то в несомненном уважении и почитании, наша юная парочка вышла через заднюю дверь в ночную прохладу.
Не надо и напоминать, что оказались они на совсем другой улице, и даже не на параллельной.
Позволив Карлосу сопроводить себя почти до дверей приветливо светящегося окнами дома Шалики, Линн сообщила ему, что есть у нее еще одно дело. Молодой человек попробовал было заупрямиться, но девушка с легкой улыбкой сообщила — есть кое-какие долги в Презренной гильдии, и следует их отдать. Дело это ее личное, и не стоит ронять тень на репутацию такого порядочного дворянина.
Быстро переодевшись в комнате и сменив богатое и, между нами говоря, совсем неудобное для иных деликатных дел платье на заново пошитый темно-серый комбинезон, девушка вновь незаметно выскользнула в ночную тьму.
Что ж, еще один ход, маленькая ведьма. Отступать некуда — далее только остается дожидаться результатов…
* * *
Задорно цокая каблучками по мостовой, Линн остановилась. Посмотрела вверх, где солнце уже зажгло в полнеба пожар утренней зари, и грустно улыбнулась. В порту уже покачивается у пристани готовый к плаванию бриг Ван Халена, погода просто чудесная. А все же на душе немного грустно от того, что предстоит впереди.
Идущий рядом Карлос ласково обнял ее за плечи, и девушка сладко поежилась от еще не схлынувших чувств. Эта последняя ночь была сплошным ласковым безумием — откровенным, бесстыдным и жадным до полного изнеможения.
— Ну что ты? Пошли — наши вон уже далеко ушли.
Линн посмотрела вперед, где по спускающейся к порту дороге шли старшие. И даже Шалика, по ее образному выражению «трое суток вкалывавшая как проклятая», сумела управиться с делами, препоручив менее важные помощникам и заместителям. И теперь выкроила несколько дней, дабы проветриться на морской прогулке и самолично быть свидетельницей важных событий.
— Да, поспешим…
Чуть более быстрым шагом они миновали спуск вниз. И уже на махонькой площади перед главным входом на территорию собственно порта, где слева высилась увитая плющом трехэтажка капитана порта и лоцмана, а справа с гранитной стелы сурово взирал позеленевший и чуть засиженный голубями бронзовый шкипер Старк, девушка подломила каблук в расщелине между каменными плитами.
— Ой! Карлос… вон, башмачник на углу.
Проводив взглядом стройную фигуру молодого человека, спешащего с поврежденной туфелькой в руках, Линн вынуждена была закусить до крови губу, чтобы не закричать вослед. Не зарыдать от боли, пронзившей ее бешено застучавшее сердце.
Среди редких прохожих мелькнула физиономия Тайши. Чуть погодя площадь небрежной, чуть хромающей походкой пересекла Марта-щипачка с бидончиком в руке, отчего-то одетая молочницей. Она спросонья задела рукавом спешащего к башмачнику молодого красавца, извинилась надтреснутым голосом и вскоре скрылась за углом. И в это время от торговых рядов, снабжающих прохожих всякой мелочевкой вроде соленой рыбы, семечек и табака, раздался зычный глас Соньки-купчихи:
— О-ой, кошель срезали! Ах вы, негодники, да чтоб вас подняло да об каменюку шваркнуло!.. Ой, горе мне, люди добрые!..
Неизвестно, к чему бы привели вопли и причитания пострадавшей, но трое полусонных стражников на углу живо заинтересовались происшествием, тем более что прошмыгнувшая мимо худощавая фигурка в рваных лохмотьях проронила им несколько слов. Сразу насторожившись, служаки ощетинились протазанами и взяли в клещи спешащего с площади молодого человека в черном камзоле.
Короткое препирательство, несколько фраз, и вот уже из кармана черноволосого красавца при полном стечении народа извлечен шитый бисером женский кошель, немедленно признанный пухлозадой и безутешно рыдающей Сонькой…
Взгляд упрямо молчащего Карлоса из-за зарешеченного оконца отъезжающей тюремной кареты полосовал сердце словно бритвой. Линн стояла посреди площади, не будучи в силах даже вздохнуть. Мутная пелена застила взор, солнце медленно меркло в исчезающем мире. И лишь какой-то тоненький, нелепый вой еле слышно пробивался сквозь ватную тишину.
Это на плече, чувствуя горе хозяйки, жалобно кричала дрорда.
