Я пометила, что нужно дать Брайану телефон торгового консультанта, с которым я познакомилась на одной вечеринке, куда ходила с Джонатаном. Тот без лишней скромности порекомендует Брайану не маяться дурью. Впрочем, донимать консультанта в такой степени, как меня, у бедняги и не возникнет желания.
Несколько часов подряд я сортировала бумаги, составляла список неоплаченных счетов и работала с регистрационными картами клиентов, с которыми должна была в ближайшее время встретиться. Проверяла, когда у чьей матери день рождения, кому необходимо послать на юбилей цветы, чьи крестные дети ждут крестных родителей на конфирмацию. Работа успокаивала и приносила удовлетворение. Время текло незаметно.
Когда за окном стемнело, внезапно зазвонил мобильник. Я моментально схватила его и, осознав, что жажду услышать голос Джонатана, ужаснулась.
– Алло?
Последовало долгое молчание, потом раздался знакомый рассеянный женский голос:
– Алло? Кто это?
– Привет, Эмери.– Я откинулась на спинку стула и задернула штору.– Как дела?
– Э-э… Звоню, чтобы спросить, получила ли ты посылку.
Я сделала глубокий вдох, стараясь не раздражаться.
– Нет. Что за посылка?
– С подарками для гостей, конечно же!
Мы с Эмери полдня обдумывали, какие выбрать подарки. Как выяснилось потом, существуют целые каталоги с невообразимыми вариантами «коробочек, наполненных миндалем в сахаре» и прочими штучками, которые жених и невеста могут преподнести гостям.
– Я заказала их, как мы и договорились,– довольная собой, сообщила Эмери.
– Сама заказала?
– А что тут такого удивительного? – обиженно спросила моя сестра.– Кстати, денег потратила вдвое меньше, чем ты думала.
– Молодец,– похвалила я.– Чей адрес указала? Нельсона?
– Хм! – возмутилась Эмери.– А какой же еще?
– Ну да, конечно,– быстро согласилась я. Неожиданно мне в голову пришла другая мысль.– Послушай, а зачем ты отправила их мне? Замуж ведь не я выхожу, а ты!
Эмери долго не отвечала.
– Мне надо идти, Мел. Вернулись папа с Уильямом. Ездили стрелять по тарелочкам.
Где-то на заднем плане послышались раздраженные голоса. Отец любил, не стесняясь в выражениях, готовить потенциальных зятьев к нелегкой семейной жизни.
– Эмери? Эмери!» Послушай, нам надо обсудить, какие бланки выбрать для приглашений. Если не закажем их в скором времени, тогда вообще не успеем…
По своей дурацкой привычке Эмери положила трубку, не прощаясь.
Пару минут я тихо ругалась, потом с тяжелым вздохом закрыла ежедневник и поднялась из-за стола.
На домашний адрес никаких посылок мне вроде бы не приходило. Я вдруг вспомнила, что на днях Нельсон привез в мой офис какие-то коробки. В небольшом холле их не оказалось, и я пошла в соседнюю комнатушку, где – подальше от всевидящих глаз Габи – хранила все, что требовалось для платья Эмери.
Под сумкой с тканью стояла большая коробка, присланная на мое имя.
Я взяла ее и понесла в офис, гадая, почему она такая тяжелая. Одному богу было известно, что Эмери надумала подарить гостям. Когда мы разговаривали об этом, она высказывала самые нелепые идеи – вроде кусочков розовой глины, из которой каждый приглашенный мог слепить сердечко для грандиозной скульптуры, долженствующей в будущем украсить их с Уильямом сад.
Когда я раскрыла коробку, то поняла, почему подарки обошлись Эмери так дешево: передо мной лежали кружочки из тюля (тысячи примерно три), несколько сотен миниатюрных розовых бутончиков, полцентнера разноцветных миндалин в сахаре и моток ленты, которой хватило бы, чтобы обвязать собор Святого Павла целиком Эмери не поскупилась на декоративные элементы. Заказала все, что можно,– так, на всякий случай.
Да, над каждым чертовым подарком предстояло изрядно покорпеть!
На инструкции красовалась картинка, изображающая мать с дочерьми, которые с улыбками на лицах сидели за круглым семейным столом. Нечто типа девичника, только вместо веселья – розовые бумажные бутончики и назидательные беседы.
Что ж, подумала я мрачно. По крайней мере, нашелся повод отложить на потом финансовые расчеты.
Я поставила диск Эллы Фицджеральд и сделала под музыку штук сорок сувениров – как раз для одного стола,– когда снова запиликал сотовый. Звонил Нельсон.
Я с удивлением обнаружила, что уже половина седьмого.
– Привет,– сказал он.– Ты где? Дай угадаю: судя по спокойной музыке – в магазине.
– В офисе. Работаю,– ответила я, поднимаясь в собственных глазах.
– Серьезно? А на ужин приедешь? – спросил Нельсон.– Будет седло молодого барашка.
– Еще немного поработаю. А ты, если хочешь, готовь ужин и ешь без меня.
– Пора домой, мисс Великомученица,– проворчал Нельсон.– Все и так давно поняли: ты теперь настолько востребована и занята, что работаешь даже по выходным. Приезжай. Дома без тебя слишком уж спокойно.
– Ладно, уговорил,– сказала я.– А ты один?
– Совершенно, спасибо за беспокойство. Габи заявила, что едет домой к маме, так что квартира в нашем с тобой полном распоряжении. Не знаешь, почему она так поступила?
– Понятия не имею,– сказала я.– Хорошо, еду, но имей в виду: на моей совести еще минимум двести тридцать семь bonbonnieres .
– Чего?
– Это по-французски – «деньги на ветер».
– Может, захватишь с собой счета? – сказал Нельсон.– Ты, наверное, опять отложила их в долгий ящик. А ведь Эмери надеется, что ты организуешь ее свадьбу. Страшно представить, что тебе придется заниматься этим в тюремной камере.
Меня окатило волной облегчения и признательности.
– Поможешь мне с подсчетами? Какой ты милый.
– Без проблем. Значит, увидимся через час? Купи по пути бутылочку вина. Только, пожалуйста, не какую-нибудь дешевую гадость. Мой барашек достоин лучшего.
Вымыв после ужина посуду, я высыпала на стол хлам, из которого предстояло делать подарки, и выставила вторую бутылку вина.
– Угощайся миндалем. И не обращай внимания на картинку в инструкции. Как видишь, розовощекая мамаша и ее дочурки к набору не прилагаются.
– А торт не ты будешь печь? – поддразнил меня Нельсон.– И не ты ли повезешь Эмери в церковь?
– Прекрати,– простонала я, складывая один на другой четыре кружка из тюля.– Эмери специально это подстроила, чтобы самой не слишком мучиться.
– Выходит, не так она глупа, как может показаться,– сказал Нельсон.
Мы сидели, крутили в руках колечки из поблескивавшей прозрачной ткани, слушали Фрэнка Синатру и спорили о том, на ком конкретно и в какой последовательности был женат знаменитый певец. Все это время я раздумывала, как бы подвести разговор к Габи, и пыталась угадать, что испытывает Нельсон по отношению к ней.
