Свою жизнь в отряде Алексей начал с азов маскировки, стрельбы, скрытного отхода. Из партизан никто не знал, что свои следы желательно скрывать: не оставлять сломанных веток, не вытаптывать траву. Для того чтобы сбивать со следа собак, надо посыпать путь отхода махоркой или идти по ручью.
Партизаны сначала посмеивались:
— Сроду у немцев собак не видели.
Однако собаки — дело случая. Либо у немцев пока руки не доходили из-за малой активности, либо всё ещё впереди.
Для борьбы с активными партизанскими отрядами немцы бросали свои егерские отряды, натасканные для борьбы с партизанами, либо использовали шуцманшафткоманды из этнических добровольцев — украинцев, эстонцев, поляков. Те действовали проще и примитивнее ягдкоманд — они просто проводили облавы цепью в местах возможного базирования партизан.
Если занятия по стрельбе молодых партизан ещё интересовали, то все остальные занятия они посещали неохотно.
— Мы местные, все потайные места и так знаем, от любого немца уйдём, — говорили они после занятий.
Алексей решил их проучить, показать на примере, к чему приводит зазнайство.
— Сегодня у нас практические занятия. Я отойду за расположение отряда и проникну в центр расположения. Кто меня задержит или обнаружит, получит нож, — и Алексей продемонстрировал нож в ножнах.
— Учения идут до полудня. Время пошло.
Он вышел на опушку леса, наломал веток с уже пожелтевшими листьями, воткнул их под погоны, френч, стал продвигаться. Почти сразу же обнаружил двух партизан, спокойно покуривавших «козью ножку».
Он подобрался поближе и бросился на партизан. Одного ударил ногой в грудь, второму приставил нож в ножнах к горлу.
— Вы убиты оба, идите к штабной землянке.
Ещё одного партизана он обнаружил метров через семьдесят — он устраивался в небольшой ложбинке, похрустывая высохшими ветками и листьями. Алексей обошёл его стороной, неслышно подобрался сзади и прыгнул ему на спину, вдавив партизана в землю так, что тот и пикнуть не мог.
— Убит; иди к землянке.
И так он обнаружил многих. Сам же добрался до землянки незамеченным.
Парням было очень стыдно: ведь они хвастались, что знают лес как свои пять пальцев, а так опростоволосились.
Вечером, собрав молодёжь у штабной землянки, Алексей подвёл итог «практическим занятиям»:
— Если бы вместо меня были егеря, они бы вырезали отряд. Теперь понятно, что вы ещё не вояки?
Дальнейшие занятия проходили более успешно, посещаемость их возросла.
Натаскивание молодёжи длилось две недели, каждый день без выходных. Какие-то основы он успел им дать, не хватало только практики.
Алексей планировал устроить налёт на немецкий гарнизон в селе по соседству. Однако на следующий день пришёл Сергей.
— Тебе Петров вызывает. Оклемался он уже, ходит.
Ночью они вернулись в Крюково.
Петров сидел за столом в доме старосты. Он ходил ещё немного прихрамывая, но в целом выглядел уже бодро.
— Из-за моего ранения потеряно много времени. Пора назад возвращаться, — заявил он после приветствия.
— Я готов, — согласился Алексей. — Ты-то дойти сможешь? Рана не откроется?
— Не должна. Завтра выходим.
Однако Алексей сомневался, что Петров сможет дойти нормально. Нагрузка большая: это не километр пройти, да с отдыхом. Тем не менее Петров для него командир, только неизвестно, в каком он звании. Впрочем, это не имело значения, в разведке чины и звания не почитались, только опыт и знания. Ходишь в поиск, можешь брать «языков» без потерь в группе — тогда тебе почёт и уважение.
Алексею некстати вспомнилось, как действуют немцы. Был у них такой приём — на «хапок». Накрывают нашу передовую артогнём, врываются на нашу позицию большой группой, захватывают одного-двух пленных — и бегом назад. Часто у них это получалось, утаскивали солдат.
В солдатский ранец уложили домашний хлеб и солёное сало — староста расщедрился. Впрочем, других продуктов, которые бы долго не портились, не было.
За то время, пока Петров лежал раненый, его форму отстирали от крови и заштопали. Выглядела она поношенной, но дефекты в глаза не бросались.
Утром они попрощались со старостой и уселись на подводу — небольшую часть пути можно было проехать на телеге. Алексей спокойно прошёл бы и этот путь пешком, но надо было беречь раненую ногу командира.
На облучке восседал Сергей с повязкой полицейского. Ни дать ни взять — немцы едут в очередную деревню за продуктами, продналог собирать. Увидев их, крестьяне в деревнях разбегались, прятали ещё оставшуюся живность — кур, гусей, свиней. Наверное, они выглядели настолько реалистично, достоверно. Хотя Алексей чувствовал себя не в своей шкуре, как на маскараде. Всё было бы не так плохо, но языком немецким он не владел, и настоящие документы были только у Петрова.
В одной из деревень — на околице уже — их догнал селянин.
— Господа немцы, подождите! Я хочу передать важные сведения!
— Садись на телегу, — немного коверкая слова на немецкий манер, жёстко сказал Петров, — я тебя есть слушать.
— В третьем доме с краю живёт окруженец — его баба Дуся укрывает. Днём он в избе отсиживается, а ночью на огород выходит, свежим воздухом подышать.
— Всё?
— Нет-нет, господин офицер, разве бы я стал беспокоить вас из-за окруженца? У меня сосед — партизан!
— Почему так решил?
Глаза селянина воровато забегали.
— Приезжал он неделю назад на телеге. Что уж там было — не знаю, но всё сгрузил в сарай, и телега уехала.
— Может быть, он своровал что-то? Нехорошо, но это не говорит о том, что он партизан.
— А через три дня к нему люди ночью приехали и ушли с мешками — и у всех за спинами винтовки. Если бы они простыми ворами были, зачем им оружие?
— Молодец, — похвалил его Петров, — помогаешь новой власти.
— Завсегда рад! Я выжидал, когда удобный случай выпадет, а вас всё нет. И не хотелось, чтобы наши деревенские видели, как я с вами разговариваю. Если заподозрят, могут красного петуха подпустить.
— Что есть «петух»?
— Пожар!
— О! Тебя как звать? Наме?
— Штепа, Степан.
— Хорошо, я запомню. А Великая Германия отблагодарит.
— Только не забудьте, господин офицер. Я и к Великой Германии, и к новой власти — со всей душой.
— Стой! — тронул Сергея за плечо Петров.
Подвода встала. Штепа спрыгнул с неё и поклонился. Но как только он выпрямился и повернулся, чтобы уйти, Петров выстрелил ему в голову из пистолета. Селянин мешком свалился на землю.
