Монстр — привратник Меченова — не смог сопротивляться двоим воинам, действовавшим как единое целое. Загнав паука в угол, Мирослав (в предплечье у него был встроен тот же живой пулемет, что и у Шелеста) пару раз быстро сжал кулак, стимулируя деление инфузорий в протобульоне внутри мышечного мешка, вытянул руку в сторону противника и почувствовал, как открывается отверстие в ладони и как спазм сжимает руку, заставляя ее одеревенеть на то мгновение, пока мышцы выдавливают наружу порцию одноклеточных людоедов.
Миг — и комок светящихся амеб с негромким чмоканьем выскакивает из руки и попадает точно в паука, тут же рассыпавшись по его телу и охватив жертву словно ячеистой сетью, непрерывно перетекающей с места на место — с одного участка плоти на другой, чтобы пожрать его, превратив в лужу межклеточной жидкости.
Паук кричал в ультразвуковом диапазоне, так что все обычные люди в радиусе полукилометра оказались в полуобморочном состоянии. Тело монстра развалилось на отдельные червеобразные комки, которые попытались расползтись в разные стороны, но ксенофаги сделали свое дело раньше — паук превратился в бесформенную груду почерневшей слизи. Мирослав приблизился и посмотрел вблизи на одну из инфузорий, попавшую на неорганическую поверхность, — она извивалась, напоминая крохотную личинку, обрамленную ресничками; ее приятный золотистый цвет и внешняя безобидность создавали обманчивое впечатление живой игрушки. Мирослав вздрогнул и ощутил приступ тошноты — его собственная рука показалась ему чужой и опасной, заслуживающей отторжения.
— Идем, дело еще не сделано, — спокойно сказал Шелест. — Меченов будет разговаривать с нами через своих монстров, с которыми он скорее всего поддерживает телепатическую связь. Мы должны его остановить, иначе люди в ужасе отшатнутся от каких бы то ни было способов использования генных технологий. Благодаря Меченову путь к спасению человечества будет навсегда утрачен. Этого нельзя допустить. Идем.
— Остановить — значит уничтожить? — спросил Мирослав.
— Скорее всего, — кивнул Шелест и, уловив колебания Стихеева, добавил: — Не стоит бросать дело на полпути, иначе зачем вообще было ввязываться?
— Ты знаешь, пожалуй, я действительно зря пошел с тобой, — сказал тихо Мирослав. — Этот кошмар... я не готов к нему. Монстры, которые были людьми, люди, которые, как мы, скорее являются монстрами... Это страшно. И хочется просто уйти и спрятаться. Я не готов к тому, чтобы смотреть в лицо таким вещам.
— Слушай, я тебя ни разу ни о чем не просил, — сказал Шелест. — Но сейчас я прошу: помоги мне. Помоги добраться до Меченова, а потом делай, что хочешь. Один я могу не пройти, а в этом деле не может быть осечки — мы обязаны победить ради всех людей на Земле. Помоги мне.
— А может быть, тебе просто нужна мотивация? — усмехнулся Мирослав. — Если рядом не будет нормального человека, то ты с твоей извращенной психикой не захочешь пальцем о палец ударить. Ладно, идем. Будь что будет, но мы пройдем этот путь до конца.
— Все-таки чему-то ты научился, — улыбнулся Шелест.
И они пошли по бесконечной лестнице, через этажи, наводненные монстрами, от человекоподобных гибридов, находивших аналоги в мифологии, до тошнотворных созданий из фильмов ужасов. Фантазии уличных братков и солдат удачи, нанятых Меченовым, хватало лишь на копирование наиболее эффектных образцов хоррора. При этом они зачастую пытались использовать огнестрельное оружие, а на чудовищные торсы, украшенные щупальцами и отростками, натягивали бронежилеты.
Мирослав и Шелест прорывались вверх по лестнице, распыляя всю органику на своем пути, сжигая и кромсая то, что еще сопротивлялось и ползало. В одной из комнат их встретил русский богатырь с мечом и палицей, на плече которого росли две змеиные головы. Их шеи были похожи на черные шланги; одна голова излучала ионный пучок, прожигавший насквозь даже внешнюю стену башни, вторая глушила направленным низкочастотным импульсом, от которого внутренние органы Мирослава едва не разорвались; у него создалось впечатление, будто он побывал под гидравлическим прессом.
В другой комнате оказалась Царевна-лягушка, которая отрыгнула свой желудок, превратившийся в гигантский пузырь; он прыгал по комнате с утробным хлюпаньем, расплескивая ядовитый желудочный сок. Вариации на тему изрыгающих кислоту инопланетных тварей и древнегреческих химер встречались на каждом шагу, и все это Шелест и Мирослав уничтожали — быстро, методично и безжалостно. В живой комнате, внутренность которой мимикрировала под обычный интерьер, они едва не попались, когда со всех сторон из стен, пола и потолка потянулись щупальца со смертельно ядовитыми стрекальными железами на концах. Бойцов спасла только молниеносная реакция Шелеста, который швырнул себе под ноги биогранату.
Это оружие представляло собой мускульный мешок с железами интенсивной секреции, подавлявшими любой запах, а также частично маскирующими инфракрасное излучение. На какое-то мгновение Шелест и Мирослав перестали существовать для лишенной обычного зрения живой комнаты; а секунду спустя их аннигиляторы уже разрывали внутренность медузообразного существа, разлетающегося бесцветными, как подтаявший студень, брызгами. Счет уничтоженных мутантов пошел на вторую сотню.
Людей-невидимок они определяли просто — система трехвидения была настроена на поиск аномалий, и как только обнаруживался объект, который не был заметен в одном из диапазонов зрения, тут же срабатывала обратная связь, вызывавшая появление светового контура на сетчатке. В минуты кратких передышек Шелест рассказывал армейские анекдоты, цинично разбрасывая носком ботинка ошметки плоти, или же вкалывал себе и Мирославу энергетические инъекции.
Ночь длинных хромосом подходила к концу; за окнами башни серело небо, местами раскрашенное отблесками пожаров. Каким будет город в новом дне, трудно было сказать. Но его наверняка ждали перемены.
Cruciatus
• OF 10 05 0Е 0D 09 0Е 04 06 0F 12 01 04 09 06 06 05 12 05 0Е 14 16 09 05 17
• 01 0Е 04 0Е 0F 14 08 09 0Е 07 05 ОС 13 05 0D 01 14 14 05 12 13 00 00 00 00
Бесконечная лестница вывела на новый ярус. Здесь было почти пусто, и только один силуэт стоял посреди комнаты, хорошо заметный во всех сенсорных областях. Стремительно и текуче Мирослав с Шелестом заскользили по комнате, охватывая фигуру с двух сторон. Но человек — а это был обычный человек — даже и не думал сопротивляться. Он только откинул волосы с лица и посмотрел в глаза вошедшим, сначала Шелесту, затем Мирославу.
— Виктория? — спросил Стихеев. — Вика...
Он был растерян настолько, что даже утратил свою готовность к борьбе, заряжавшую его кровь на протяжении последних часов. Где-то на грани сознания взвыли аварийные триггеры нервной системы — нельзя расслабляться, это слишком похоже на ловушку! Краем глаза он увидел, как Шелест обшаривает цепким взглядом углы комнаты, выискивая засаду.
— Вот мы и встретились, — сказала Виктория своим бархатным голосом, и Мирослав понял, что узнает этот голос, и эти тонкие губы, и изгиб бровей, точеную фигуру и гриву волос цвета воронова крыла — узнает, как будто их последняя встреча в виртуале была только вчера. Усилием воли он вызвал в памяти бледное, помертвевшее лицо с закрытыми глазами в темных пятнах впадин, какой он видел ее в больничном боксе, но это воспоминание поблекло перед тем, что он видел теперь.
