Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
Помимо большого концертного зала во Дворце имелся зал для проведения дискотек – тоже не маленький, а кроме того еще несколько баров, бесчисленные офисные помещения, столовая, студия звукозаписи и башня пыток...
Ах, да! Еще Красный Уголок. Но он был затерян так глубоко в потаенных коридорах Дворца, что никто не мог найти к нему дороги с августа 1991 года.
Да что говорить о Красном Уголке, когда и самый вход в МДМ не так-то легко было обнаружить. Тот, кто не знал о заветной двери с левой стороны здания, наивно пытался войти во Дворец с фасада и постоянно попадал в какие-то магазинчики. Магазинчики тоже были молодежными. Здесь помещалось все, что может понадобиться беззаботному молодому человеку на пути к озабоченной зрелости – от зала игровых автоматов до салона для новобрачных.
Разумеется, бывали дни, когда парадный вход в МДМ раскрывался настежь, и не заметить его тогда мог только слепой. Но и слепой не промахнулся бы мимо дверей в такой день, потому что многотысячная толпа с плакатами, флагами, шарами и дудками внесла бы его во Дворец на своих плечах.
Христофор, однако, прибыл в МДМ посреди обычного рабочего дня и не застал в окрестностях Дворца никаких толп. С неба сыпался мелкий дождь – наиболее характерное проявление стихий в Москве. Москвичи прятались от непогоды в специально вырытом метро. Гонзо был один перед огромным зданием. Он с любопытством оглядел творение Эрнста Неизвестного – круглую, медленно вращающуюся доску объявлений, сплошь залепленную раскисшими извещениями о продаже с рук подержанных полиноидов, и стал подниматься по мокрым ступеням. Безошибочное чутье помогло ему сразу обнаружить служебный вход. Он предъявил пропуск и был пропущен за барьер. Двигаясь исключительно по наитию, он поднялся на второй этаж, прошел по темному изогнутому коридору и неожиданно для себя через левую кулису попал прямо на сцену. Зрительный зал раскрылся вдруг перед ним во всю ширь. Ввысь уходили ряды малиновых кресел. Кое-где над рядами, как марсиане на треножниках, поднимались телевизионные камеры, а одна из них, подвешенная на конце длиннейшей стрелы, медленно проплывала над залом. Человек двадцать зрителей, рассевшись группками и по одиночке в партере, смотрели на сцену, где происходило нечто удивительное.
Христофор уже знал, что концертный зал Дворца Молодежи может с равным успехом служить местом проведения музыкальных шоу и политических дебатов, но никак не ожидал, что его приспособят для... венчания. На сцене стоял самый настоящий поп и, деловито помахивая кадилом, обращался к молодым – симпатичной застенчивой паре, окруженной друзьями и родственниками.
– Иже есмь да кубыть, сиречь купно еси, – говорил батюшка, – венчаются рабы божии Елена Генералова и Михаил Майоров, пожелавшие в супружестве носить двойную фамилию... [Здесь и далее использованы фрагменты выступлений команды КВН Новосибирского Государственного Университета, к которой в свои лучшие годы имел счастье принадлежать и автор.]
Христофор скромно пристроился к группе гостей и, наклонившись к уху одного из шаферов, тихо спросил:
– Давно начали?
Шафер покосился на него злым глазом и зашептал в ответ:
– А что такое? Сцена – наша до полтретьего!
Гонзо раскрыл записную книжку на чистой странице и приблизил ее к глазам.
– Правильно, до полтретьего, – сказал он. – Это у меня кто?
– Это Новосибирск, – ответил шафер, после чего вдруг сделал шаг к микрофону и, глядя в зал, возгласил с неожиданным ликованием:
– Ну что, батюшка, может быть, за здоровье молодых – по рюмочке?
– Не могу, – со вздохом ответил поп, тоже глядя в зал, – я за кадилом.
Христофор хмыкнул. Странные нравы у нынешней молодежи! Приезжают аж из Новосибирска, чтобы обвенчаться на сцене, да еще при пустом зале...
– Дети мои! А их у меня пятеро... – продолжал батюшка. – Не желаете ли сфотографироваться на память за семьдесят пять рублей?
– Нет! – дружно ответили молодые.
Поп покашлял в кулак, помахал кадилом и снова обратился к молодым:
– Рабы божии! По взаимному ли согласию вступаете вы в брак и не желаете ли сфотографироваться на память за семьдесят пять рублей?
– Да, – растерявшись, ответили молодые.
Ловок, черт, подумал про попа Гонзо. Чувствуется профессионализм. Это, наверное, салон для новобрачных внедряет новые формы...
– А что ж у вас невеста не в белом? – спросил он снова, наклонившись к уху шафера. – И жених в затрапезе каком-то... Не могли приодеть?
– На фига? – удивился собеседник. – Чего на репетицию наряжаться?
Вот тебе раз, подумал Гонзо. Венчание репетируют. Ар-ригиналы!
Он уже открыл было рот, чтобы язвительно осведомиться, бывают ли репетиции первой брачной ночи, но шафер вдруг сам повернулся к нему вполоборота и, скашивая рот набок, торопливо зашептал:
– Кстати, свадебное платье никак не можем достать. Салон-то на ремонте! А у вас в Останкино нету платьев?
– В Останкино? У нас? – пробормотал Христофор, ощущая приближение новой ослепительной идеи. – Н-ну... если поискать...
– Да мы оплатим! Как положено, – внушал новый знакомый, приняв реакцию Гонзо за колебания, – только скажите, сколько и кому. А? Найдется? Нам ведь на денек только...
– Хорошо, – согласился, наконец, Христофор. – Подойдите ко мне после репетиции. Что-нибудь придумаем...
Он прикидывал, как бы поудобнее спуститься в зал, не привлекая к себе общего внимания. На сцене ему больше нечего было делать. Вот только найти ступени, ведущие в зал, никак не удавалось, а прыгать со сцены посреди репетиции казалось неудобным. Все же Христофор решил не особенно церемониться: что ни говори, а репетиция венчания еще не само венчание. Он бочком отошел от группы гостей и присел здесь же, на сцене, но с краю – на высоком стуле за маленьким не то пюпитром, не то пультом, не имевшим ни единой кнопки.
Итак, рассуждал Гонзо, поставим себя на место этого родственника. Свадьбу, по-видимому, будет снимать телевидение, а у невесты нет подвенечного платья. Где его искать? Разумеется, на телевидении и искать! Там этих платьев – пруд пруди... Родственник по ошибке обратился не к тому человеку. Значит, нужно эту ошибку исправить и обратиться к тому. Только вот к которому?
Христофор обвел взглядом всю немногочисленную публику, собравшуюся в зале и на сцене, и вдруг заметил, что из противоположной кулисы прямо к нему решительной походкой направляется человек. Гонзо принял было его за администратора, по сердцу прошел неприятный холодок, какой всегда появлялся у него при встрече с официальными лицами. Но в следующую секунду Христофор вспомнил, что находится здесь на самых законных основаниях, как доверенное лицо кандидата в предстоящих теледебатах. Он слегка приосанился, устремил на приближающегося человека взгляд, исполненный достоинства и сейчас же в изумлении выпучил глаза. Человек не был похож на администратора, зато легко мог сойти за беглого каторжника или сумасшедшего. Прежде всего он был бос. Перепоясанная шнурком рубаха, которую он носил навыпуск, имела широко разорванный ворот. Борода (ибо человек был бородат) всклокочена, как и вся прочая шевелюра. Глаза безумные. И наконец, в руке приближающийся сжимал огромный, иззубренный от частого использования топор. Христофор закоченел на своем стуле.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
