– Джоселин не бросила меня, – сказал Рэнд, словно внезапно очнувшись от сна. Он вдруг отчетливо осознал, что это – самая что ни на есть чистая правда.
– Но она уехала, – смущенно проговорил Томас.
– Марианна права в одном. – Бомон поднялся на ноги. – Если бы Джоселин решила оставить меня ради другого мужчины, она сделала бы это иначе. Хотя… – Он обратился к Марианне: – Я не согласен с вами по поводу того, как именно она сделала бы это. С самого начала Джоселин была со мной абсолютно честной, и, решись она порвать наши отношения, она и об этом сказала бы мне прямо. – Рэнд покачал головой. Уверенность крепла в нем с каждым мгновением. – Она уехала с Алексисом не потому, что сама этого захотела. Я понятия не имею, каким обманом он сумел добиться ее согласия, но убежден, что дело именно в этом. Письмо, которым меня вызвали в Уортингтон, – дело его рук. Джоселин никогда не поступила бы так жестоко.
– Она никогда и не была жестокой, – гордо сказала Марианна.
– Рэнд… – Томас поймал его взгляд. – Что, если ты ошибаешься?
– Нет, не ошибаюсь, – просто сказал Рэнд. – Я ей верю. – Он сознавал, что это слепая вспышка эмоций, но отчего-то был уверен, что прав. – С самого первого дня нашей встречи Джоселин вела себя так, что вполне заслужила мое полное и абсолютное доверие.
– Вы думаете, принц способен… – Марианна осеклась, будучи не в силах произнести вслух то, что пришло ей в голову.
– Причинить ей зло? – При этой мысли Рэнд испытал приступ тошноты. – Не думаю.
– Зато она вполне способна воздать ему по заслугам, – сказал Томас. – Если Джоселин в самом деле не хотела ехать с ним, она, несомненно… гм, проявит свой характер. – Томас отхлебнул бренди. – Мне приходилось как-то видеть ее в минуты гнева, и, скажу честно, зрелище было впечатляющим.
– Истинная правда, – пожал плечами Ричард. – Не завидую принцу, путешествующему по континенту в обществе разгневанной Джоселин.
– Не могу согласиться с вами. – Рэнд недоверчиво перевел взгляд с одного из своих друзей на другого. – Вы действительно говорите о моей жене?
– Бросьте, Рэнд, – упрекнул его Ричард. – Не говорите, что вы никогда не попадались ей под горячую руку.
– Было дело, – мрачно взглянул на него Рэнд. – Но ее гнев имел веские причины.
– Я бы и эту причину назвал веской. – Томас подтолкнул Ричарда локтем. – Ведь ее практически похитили.
– Ее в самом деле похитили! – воскликнул Рэнд.
– Боже, сжалься над бедным принцем, – негромко пробормотал Ричард.
– Молчите все! – велела мужчинам Марианна. – У нас есть более серьезные вещи для обсуждения, чем характер Джоселин. – Она шагнула к мужу, твердой рукой забрала у него бренди, отпила большой глоток и повернулась к Ричарду. – Значит, так! Самый главный вопрос, если только она и вправду последовала за ним вопреки своей воле, – зачем принцу понадобилась Джоселин?
– Разгневанная Джоселин! – Ричард поднял свой бокал.
– Итак, ваше мнение, господа. – Марианна попеременно обвела взглядом мужчин.
– Потому, что она ему нравится? – неуверенно предположил Томас.
– Нет. Дело вовсе не в этом. – Ричард наморщил лоб. – В конце концов, он принц. У него целое государство, куча денег…
– На которых отпечатаны его собственные портреты, – пробормотал Томас.
– И первые красавицы так и падают к его ногам. Нет, – покачал головой Ричард. – Он не стал бы тащить разгневанную… – Он покосился на сестру. – Недовольную Джоселин через пол-Европы.
Марианна задумчиво отхлебнула бренди.
– Он мог бы догадаться, что Рэнд последует за женой…
– Конечно, я поеду следом. Я бы никогда… Вот вам и ответ! – Рэнд хлопнул себя ладонью по лбу. – Не Джоселин ему нужна, а я.
Ричард довольно усмехнулся.
– Вспомните о платье. Оно дополняет картину.
– Какое еще платье? – Томас недоуменно посмотрел на Ричарда, затем перевел взгляд на Рэнда. – О чем вы толкуете?
– Платье – это пустяк, – отмахнулся Рэнд. – Главное – положение дел в Авалонии. Алексис погряз в политических интригах, вызванных борьбой за власть внутри королевской семьи, которые терзают государство на всем протяжении его существования. Возможно, он решил, что при моей поддержке сумеет мирным путем покончить с беспорядками, продемонстрировав народу сплоченность королевского дома. Он как-то излагал мне подобные идеи.
Томас скептически усмехнулся.
– А ты-то зачем ему понадобился?
– Рэнд – принц, – пояснил Ричард с самодовольством человека, который знает тайну, никому еще не известную. – Принц крови. Кузен Алексиса. Джоселин в конце концов вышла замуж за настоящего принца.
– Тетя Луэлла по достоинству оценила бы эту иронию судьбы, – в замешательстве пробормотала Марианна.
Томас раскрыл рот от удивления.
– Ты никогда не говорил мне!
– А ты не спрашивал, – пожал плечами Рэнд.
– Мне не приходило в голову касаться этой темы в дружеской беседе, – насупился Томас.
– Я просто не считал это важным. – Рэнд взглянул на обиженного друга. – Уверен, что и у тебя есть тайны, о которых ты мне никогда не рассказывал.
– Нет у меня никаких тайн, – надулся Томас.
– Неужели? – Рэнд приподнял бровь. – До недавнего времени я и не подозревал, что ты пишешь стихи.
– Это совсем другое дело… – начал было Томас.
– Стихи у него кошмарные, – пожал плечами Ричард. – На его месте я тоже постеснялся бы говорить о них.
– А ты… ты малюешь картины! – Томас гневно взглянул на Ричарда.
– Да, – снисходительно улыбнулся Ричард. – Но мои-то картины великолепны.
– Как дети, – вздохнула Марианна и допила бокал Томаса до дна. – Я от вас, откровенно говоря, устала.
– И у меня нет времени выслушивать всякую чепуху. – Рэнд слегка поклонился Марианне. – Леди Хелмсли. – Он коротко кивнул мужчинам. – Джентльмены, я уезжаю, чтобы вернуть назад свою жену.
Тут выступил вперед Ричард:
– Джоселин еще и моя сестра. Я еду с вами.
– Я тоже, – быстро сказал Томас. – Она находилась на моем попечении, когда началась вся эта кутерьма.
Ричард прищурился.
– Сейчас у тебя на попечении молодая жена.
– А у тебя новорожденная дочь, – парировал Томас.
– Да поезжайте вы все! – не выдержала Марианна. – Вам, очевидно, представляется, что это увлекательное приключение. Если вы не поедете, только будете здесь под ногами мешаться!
– Предупреждаю вас, – сказал Рэнд тоном, не располагающим к праздной болтовне. – Это не игра.
– Ну разумеется, – возмущенно произнес Ричард. – Речь идет о жизни моей сестры.
