— Своим вмешательством ты спасла положение в Джанпуре. И теперь твоя судьба снова в моих руках, милая Джорджиана, — умоляюще выдохнул он. — Можешь ли ты по-прежнему любить меня, хоть и знаешь, каким лжецом я был?
— Ты не лжец, — покачала она головой, пытаясь осознать все им сказанное. — Думаю, ты просто человек, пытавшийся сохранить семью, несмотря на страшную и подлую измену. И ты отец, готовый пожертвовать всем самым дорогим ради любви к сыну.
— Моя честь, — выговорил Йен одними губами.
— Но ты ее не уронил, дорогой. Твоя честь всегда с тобой. Здесь. — Она положила ладонь на то место, где билось его сердце. — И отвечая на твой вопрос: да. Конечно, я люблю тебя. И всегда буду любить. Не смей никогда в этом сомневаться. А еще — спасибо за то, что доверил свои секреты. Если бы кто-то проделал со мной нечто подобное, не знаю, смогла бы я вообще доверять кому-то. Я люблю тебя, Йен. И клянусь никогда тебя не предавать.
— Означает ли это, что ты останешься? — недоверчиво спросил он.
Джорджи нежно улыбнулась:
— Как, покинуть тебя? И твоего милого сына? Я никуда не еду, родной. Мое место здесь. С тобой.
Он потрясенно покачал головой.
— Я так боялся, что, рассказав все, потеряю тебя.
— Нет. Было бы куда хуже, продолжай ты молчать.
— Сейчас я это понимаю, — кивнул он.
Она придвинулась, поцеловала его в щеку и обняла за плечи.
— Знаешь, я не ожидаю от тебя совершенства во всем, даже если ты по какой-то причине требуешь его от себя.
Он взял ее ладонь и прижал к груди.
— Джорджиана, поклянись еще раз, что никогда меня не покинешь.
— Никогда, дорогой. Не могу заставить себя сделать это.
Он стал осыпать поцелуями ее лицо. Ее кровь закипела, когда он сжал ее бедро. Она крепче обняла его, приоткрыла губы, впуская его язык. И тихо застонала, когда он уложил ее на постель. Но не противилась. Потому что поняла его намерения и всем сердцем их приветствовала.
— Никогда не покидай меня, — снова прошептал он, ловко расстегивая ее платье. — Я люблю тебя.
— Я обожаю тебя, Йен, — выдохнула она, растаяв от его прикосновений. — Никто не смеет так больно ранить тебя, но я обещаю всю оставшуюся жизнь отдавать тебе свою любовь, в которой ты так нуждаешься.
— Не только в ней. Но и в тебе.
— Тогда возьми меня! — прошептала она, глядя ему в глаза. — Я вся твоя.
Йен с едва слышным стоном снова припал к ее горящим губам, одновременно сдернув лиф платья почти до талии Она тем временем освободила его от галстука и почти сорвала жилет.
— Скорее, — поторопила она.
— Обними меня ногами.
Она с радостью повиновалась. Рывком задрав многочисленные юбки, он свирепо вонзился в нее. Кровать угрожающе раскачивалась, когда они сливались в страстных объятиях. Джорджи почти в беспамятстве целовала его, зная, что никогда не насытится этим мужчиной.
— О Боже, Йен, — всхлипывала она, изнемогая от острого наслаждения.
— Я хочу все начать сначала, — неистово шептал он. — Хочу начать новую жизнь с тобой. Роди мне ребенка!
— Все, что пожелаешь.
— Милая… — Он погладил ее разгоряченное лицо, и она заметила, что его глаза предательски повлажнели. — Мне так жаль, что я скрыл от тебя свое прошлое. Больше этого не будет.
— Я прощаю тебя, любимый.
— Благодарю Господа за то, что ты мне поверила.
— Конечно, поверила, — заверила она, сжимая его руку. — Только больше никаких тайн.
Он тряхнул головой, и на лоб упала непокорная прядь.
— Никаких. Даю слово.
— Слово джентльмена, — добавила она, сопровождая свое высказывание бесстыдными ласками.
Эпилог
На лондонской пристани царила обычная суматоха и бурная деятельность. В душном летнем воздухе разливались запахи рыбного рынка, чайки громко кричали и ныряли вниз, охотясь за выброшенными в Темзу остатками еды. Летнее солнце бросало отблески на глубокую оливковую воду реки. Многочисленные ялики и рыбацкие лодки скользили вдоль бортов огромных парусных судов.
Джорджи и Йен, державшие Мэтью за руки, стояли на одном из ближайших причалов, вслушиваясь в крики матросов, дружно работавших на палубе.
Они уехали из Эйлсуорт-Парка всего несколько дней назад, после того как получили известие о скором прибытии ее братьев и отца. Если верить письму, лорд Артур Найт присоединился к Дереку и Гейбриелу, когда их судно разгружало товары из Индии в Португалии.
Теперь все трое Прескоттов жадно наблюдали за кораблями.
Джорджи улыбнулась и подняла чуть повыше зонтик, защищавший ее от солнца.
Они прибыли на пирс с двумя экипажами: большим, городским, где могла поместиться целая семья, и фургоном, куда можно сложить багаж вновь прибывших.
— Вот они! — неожиданно воскликнул Йен, когда к пирсу подошла шлюпка с пассажирами.
Джорджи в полном восторге смотрела, как братья и отец взбираются по лестнице на причал. Дерек легко вспрыгнул наверх и повернулся посмотреть, нуждается ли в помощи Гейбриел. Отец оставался внизу, чтобы вовремя поддержать раненого воина. Гейбриел поднимался медленно, стараясь сохранить равновесие.
— Беги вперед, и первой встретишься с ними, — тихо предложил Йен, увидев, как она взволнована.
— Ты не возражаешь?
— Конечно, нет. Иди.
Джорджи бросила ему полный нежной благодарности взгляд и расплылась в улыбке. Отдав зонтик одному из слуг, она подхватила юбки и ринулась на пирс.
Отец, вскарабкавшийся наверх после Гейбриела, увидел ее первым. Высокий и загорелый, все еще красивый и энергичный в свои шестьдесят, лорд Артур снял треуголку и, улыбаясь во весь рот, размахивал ею. Солнце отражалось от белоснежных волос, которые когда-то были такими же черными, как у нее и братьев.
— Папа! — Джорджи бросилась к отцу, едва увертываясь от покрытых татуировками матросов и рыбных торговок с корзинами сельди на головах.
Уже в следующий момент она оказалась в кругу родственников. Все четверо радостно обнимались. Джорджи едва могла говорить, ошеломленная сознанием того, что эта разлука едва не стала вечной.
— Господи, как же я счастлива видеть тебя! — прошептала она Гейбриелу. — Как ты?
Когда она немного отстранилась, чтобы получше разглядеть его, строгий старший брат сдержанно кивнул и плотнее сжал губы. Она заметила, что он сильно похудел и побледнел.
На осунувшемся лице лежала печать боли, но в темных глазах по-прежнему горела решимость. А в ее собственных стояли слезы.
— Мой герой-братец. Ты спас наши жизни и едва не потерял свою. Но теперь ты наконец-то здесь, и я буду выхаживать тебя, пока не окрепнешь.
