железа.
Потом, как в полузабытьи...
Все тело выкручивало, будто по нему прошлись молотами или битами для зерна, внутри и между ног образовалась огромная каверна, дыра, наполненная расплавленным оловом и битым стеклом. Временами девушка чувствовала приятное прикосновение чего то прохладного и влажного к своему лицу и телу.
Тогда становилось легче, спокойнее и чей то родной, знакомый голос шептал ей:
- Тшшш, сэтра Лейнар, не плачьте! Надо быть сильной, на все воля Богов...
Вслед за этим шепотом следовало прикосновение рук, чуть шершавых и добрых. Эти руки делали многое: обтирали, мыли, переодевали. Запрокидывая ее голову, вливали в рот пряный бульон и какие то горькие отвары и настои. Просто гладили по волосам и меняли на раскаленном от жара лбу быстро высыхающие тряпки.
Потом явились другие руки, холодные и жесткие. Пахнущие морозом, мылом и чем то едким.
После чего то горького и обжигающего влитого в ее рот и болезненных манипуляций, совершенных этими руками, Лиина впала в полусон, но сквозь полусон слышала:
- Я сделал, что мог, нира Женан.
И в ответ тихий шепот:
- Она... выживет? - всхлип.
- На все воля Богов... тяготы жизни... выкидыш!
Лиина слышала это как через вату, удивляясь: надо же! У кого то выкидыш... несчастная женщина... а вот у нее, у Ли, нет... у них все хорошо, хорошо, хорошо!
Потом она видела закрывающуюся дверь и заснеженную опушку леса, и мертвую улыбающуюся лису, уткнувшую в подтаявший снег черный кожаный нос.
Еще где то плакал ребенок: сильно, надрывно и страшно. Ли хотела побежать к нему и успокоить, а по пути забрать лисят из разрушенной норы, но сэтра Лейнар не смогла сделать этого, потому что...
...стояла сейчас на скале, одной из тех. что служили давным - давно жертвенниками для Каменных Чудовищ. Босые ноги замерзли совсем, а волосы рвал ветер.
Потом была вода, много ледяной воды, какой то громадный змей обвил тело девушки холодными жуткими кольцами и... поцеловал ее.
"Так вот какой он, Змей Аргнаар!" - подумала девушка, восторженно разглядывая сияющую серебряную чешую - " Красивыыыый... Каменный Зверь!"
Да это и не Зверь вовсе, а Лейнар...
Прикоснувшись губами к щеке Ли, погладил их дыханием:
- Лин, Лисенок...
И поцеловал, раскрыв языком губы, властно и грубо, как всегда делал и как нравилось ей...
Разве он вернулся уже?! Когда же?
Лиина заворочалась в постели и снова руки, те первые, удержали ее:
- Тшшш, сэтра... тшшш...
Сколько дней, сколько ночей, сколько часов продолжалось это - Ли не было известно. Может долго, может нет, металась она в бреду и тяжелой горячке, а только дни и ночи слились в одну огненную пламенную карусель. И сколько этой карусели крутиться - тоже никто не знал.
...Когда девушка открыла глаза и пришла в себя окончательно, в окно спальни бил день. Яр наращивал мощь, торопил весну. Яркие, теплые его лучи пробивались сквозь разноцветное стекло и ложились на пол застиранными цветными полотенцами. Здесь было тепло и уютно, весело потрескивал камин, стояла тишина, лишь снизу доносились слабые звуки разговоров, шагов...
Лиина поморщилась и, сдвинув одеяло, попыталась встать. Однако едва только она с трудом скинула ноги с кровати и, опираясь на руку, поднялась, тут же легла снова, подчинившись жуткому головокружению.
Дверь отворилась потихоньку, вошла Ворона со стопкой грубых полотенец в руках.
- Проснулись, сэтра? - голос ее дребезжал, вибрируя явными старческими нотками - Ну и хорошо... Сейчас встанем потихоньку, умоемся...
Она говорила сейчас с Лииной, как с ребенком. С глупым, наивным ребенком: вот сейчас встанем, вот сейчас... не будем плакать...
Вообще, женщина сдала в последнее время. Всегда ровную, прямую осанку кривила сейчас усталость, темные волосы зима раскрасила серебром, четкие черты лица смялись, а на руках выступили неровные коричневые пятна - вестники надвигающейся старости.
- Что со мной было, нира Женан? - спросила Ли и не узнала своего голоса. Из горла вырывался хрип, перемешанный с дыханием - Я упала?
Гувернантка положила полотенца на стол.
- Надо быть сильной, сэтра. - сказала она, откашлявшись - Ничего... не поделаешь... теперь. Целитель сказал, вы поправитесь. И у вас еще будут дети, сэтра.
Лиина была крепкой девушкой. Никогда не болела, не жаловалась, не плакала. Мало когда она позволяла себе "распускать сопли".
И теперь не позволила.
Просто сейчас, уткнувшись лбом в плечо обнявшей ее Вороны, со свистом втянула сквозь зубы воздух и мелко вздрогнула, когда сухая, но сильная рука принялась гладить ее спину.
- Его схоронили, как положено? - прохрипела сэтра Лейнар, втягивая в себя нежный воздух спальни вместе с запахом простого мыла и слез - Как надлежит?
Гувернантка кивнула:
- Разумеется, сэтра. Ваш сын встретится с Богами в положенное время. Все правила были соблюдены.
Все правила - это большой погребальный костер на берегу и языки жаркого, жадного пламени, лижущие крохотный сверток с телом того, кто еще так и не начал жить.
Потом явился целитель, ночевавший в замке уже не одну ночь и, осмотрев Лиину, долго - долго рассказывал о том, что безопасно теперь ездить по дорогам только им, целителям - бандиты, едва завидев черный экипаж с белой поперечной полосой, давали дорогу. Не нападали, памятуя то, что и сами не бессмертны, не вечны, некрепки...
К вечеру Ли встала. Она уже довольно крепко держалась на ногах и чувствовала себя если не хорошо, то сносно. Тело жаждало жить, оно пило жизнь огромными глотками и это дало сэтре возможность даже помочь накрыть на стол и подержать на руках Ясину, которая все эти дни только и хныкала о том, что мама все спит и, наверное, совсем забыла о ней.
Ужинали все вместе, за огромным столом, передавая друг другу то ломти черного хлеба, то столовые приборы, то несмелые улыбки...
Как обычная семья. Смешанная, разношерстная, дружная. Побратавшиеся, измученные нервотрепками и войной, они были вместе. Лишившиеся многого, но много и приобретшие.
Больше всех балагурил перебравший домашнего вина целитель.
Насмешив всех шутками: и детей, и взрослых, отправился спать, наконец, не забыв перед уходом щекотнуть Яську, взьерошить волосы Харду, поклониться Лиине и... игриво подмигнуть нире Женан, чем вызвал взрыв хохота у присутствующих и одновременно - гневный возглас гувернантки:
- Стыдитесь, нир! Вы находитесь в приличном обществе, а не в вертепе! Теперь извольте выйти вон, извинения же принесете завтра утром.
Когда ужин закончился и все
