мы с Дамиром обратились к правительству с просьбой поставить меня на учёт, как действующего немага. Конечно, было небольшое разбирательство, но благодаря вмешательству правительства Мира Оборотов наша семья отделалась только значительным штрафом и устным внушением - тут большую роль в переговорах сыграл Рубер Ортан.
Хотя Дамир ещё не простил отца и не был готов начать с ним общаться, господин Ортан-старший не терял надежды восстановить отношения.
Я пыталась помирить Дамира с отцом, но он категорически отказывался идти на контакт.
- Силь, родная, давай оставим эту тему, - шептал он, привычно зарываясь лицом в мои волосы. - Я ещё не готов его простить. Может быть, когда-нибудь в будущем...
Никакие доводы о том, что отец заботился о нём, думал о его счастье, не помогали.
- Моё счастье - это ты, - каждый раз отвечал Дамир. - А из-за него я чуть не потерял тебя навсегда.
В один из дней я позвонила Марике. Находясь в разных Мирах, мы с подружкой долго говорили по телефону. Я рассказала ей свою историю. В какие-то моменты мы смеялись, а в другие - плакали. Марика сказала, что у неё родился сын, Э́ндер, и он - Оборот.
- Будешь крёстной! Как хочешь, Сильва, я очень долго ждала, надеялась до последнего, что ты образумишься, - вычитывала мне подруга. - Так что, как только вы с Дамиром установите привязку, сразу назначим день крестин. Отговорок не жду, ты и так на целый год пропала. Тоже мне, подруга!
Марика ругалась, но мы обе знали, что она просто очень переживала за меня.
Но самый трудный разговор мне ещё предстоял - с папой.
Я понимала, что сделать это по телефону было бы очень плохой идеей, и поэтому в один из дней мы с Дамиром собрались и поехали в Даринку.
Наверное, это был самый тяжёлый день в моей жизни. Все установки, все принципы отца рухнули в один момент.
- Как ты могла? Ты же предала весь наш род! Наша семья столько раз страдала от Оборотов: сначала твоя тётя, потом ты! И после всего этого я слышу, что, мало того, что ты раскрыла всему Миру, что ты немаг, так ты ещё решила выйти замуж за одного из блохастых! - кричал отец.
- Папа, не смей его так называть! - запальчиво ответила я. - Я его люблю, и выйду за него замуж, даже без твоего благословения!
- Господин Самерс, - в какой-то момент не выдержал и вмешался Дамир. - Я не могу отвечать за действия Оборота, от которого пострадала Ваша сестра, хотя, справедливости ради, нужно сказать, что он тоже был жертвой в этой истории. Но Сильва... Она пострадала из-за меня... от меня. Я был тем ребёнком, тем медведем.
После этих слов папа задохнулся и долго тяжело откашливался. Я принесла ему стакан воды. Он выпил его залпом и после прохрипел:
- Подобного предательства я не ожидал, и больше не считаю тебя своей дочерью.
После его слов Дамир встал, обнял рыдающую меня и, прежде чем вывести меня из дома, сказал:
- Ради своих принципов, своей злобы и ненависти не стоит разрушать семейные связи. Вы вырастили хорошую дочь: добрую, умную, ответственную. Но также Вы вырастили в ней сильного, смелого, отважного и несгибаемого бойца. Позвольте же Сильве закончить эту войну и стать просто любимой женщиной. Позвольте ей жить в любви, растить детей, наполнять этот мир своим светом и добром, быть счастливой. Я надеюсь, когда Вы остынете, то передумаете и извинитесь перед дочерью.
Из Даринки я уезжала с тяжёлым сердцем и всю дорогу плакала. Дамир постоянно утешал меня, говорил, что всё наладится, что отец остынет, передумает, пожалеет о своих словах и позвонит.
Звонок раздался спустя три дня. Я услышала далёкий и усталый голос отца:
- Прости меня, дочь. Я, наверное, ошибался. Я очень тебя люблю и желаю только добра. Думаю, твой блохастый прав - ты заслуживаешь быть счастливой. И, если ты видишь своё счастье рядом с ним, что ж, я не могу тебя отговаривать.
Я снова расплакалась, хлюпая носом и размазывая по щекам солёные слёзы. Дамир прижимал меня к себе, ласково шепча в волосы:
- Успокойся, родная. Всё хорошо. Всё наладилось. Твой папа просто хотел тебе добра...
А поздно вечером он достал телефон и позвонил отцу... Не то, чтобы Дамир его простил, но они хотя бы начали общаться, и я надеялась , что однажды его обида пройдёт.
Господин Ортан не желал своему сыну зла, а то, что он ошибся, чуть не сломав ему жизнь... Что ж, всё ведь закончилось хорошо. И пусть первым бросит в меня камень тот, кто хотя бы раз не переступил черту во имя, как ему казалось, благого дела.
...Наконец, мы добрались и до профессора. Приехав в столицу, мы сразу отправились в его лабораторию.
Господин Маран выслушал мой рассказ о встрече с богами, и как истинный учёный не поверил. Он взял нашу кровь на анализ и ещё раз убедился, что никакой ошибки нет - наша с Дамиром кровь в реакцию не вступает.
- И вы всё равно утверждаете, что вы истинная пара? - возмущённо спросил профессор. - Простите, друзья, но я считаю подобную слепую веру архаизмом.
Я тихо посмеивалась, прижавшись к груди любимого мужчины, в то время как Маран всё больше распалялся.
- Я требую доказательств! - воскликнул он. - Я пойду с вами в храм всех богов! Я учёный, а не шарлатан, и мне нужны доказательства!
Профессор чуть ли не топал ногами от негодования.
- Господин Маран, Вы же благоразумный человек, - флегматично усмехнулся Дамир. - Успокойтесь и потерпите. Мы обязательно Вам всё предоставим, как только придёт время.
Предоставить доказательства профессору мы планировали месяца через три, но, похоже, в нашу судьбу всё-таки кто-то вмешался. И хотя эти «кто-то» обещали не совать свои божественные носы туда, куда не надо, в том, что произошло, я, прежде всего, подозревала их.
Выйдя однажды утром из ванной белее полотна, я тяжело присела на кровать и схватилась за голову.
- Силь, родная, тебе плохо? Что случилось? Что-то болит? Говори, что? - подскочил Дамир. - Ложись, я тебя осмотрю.
- Спасибо, не надо, - ответила и подняла на него глаза. - Будет лучше, если меня осмотрит другой доктор.
- Не понимаю, я-то тебя чем не устраиваю? - всполошился мужчина. - Ложись, я сейчас тебя осмотрю. Только скажи, где
