— Этот тип возникал на каждом шагу как злой дух. Я хочу выяснить почему. Он как будто смеется над нами!
— А я хотел бы знать, почему ты собираешься усложнять дело, которое и без того очень сложное и которое нам постепенно удалось распутать.
— У меня такое чувство…
— Разве ты не уезжаешь в отпуск? — осторожно спросил Рюстен. — Сосредоточься лучше на этом.
— Только через два дня.
— А ты уже собрался?
— Я купил три рубашки с коротким рукавом и новые плавки. Анита сказала, что в старых я был похож на немца-педофила, когда мы были на Пхукете.
— Не забудь фотоаппарат.
— А если все-таки Албан Малик не соврал про то, что Арне Ватне напал на него на дороге и взял его автомобиль…
— Послушай, не надо! Избавь меня!
— Тогда именно он оставил «БМВ» здесь перед нашим носом.
— Ну и что?..
— А тогда он, возможно, попал на видеопленку наблюдения?
— Ну и на здоровье!
— Пойдем, Рюстен. Мы примерно знаем, когда он ее поставил. Одна голова хорошо, а две лучше.
Приблизительно через час им стало ясно, что человека, приехавшего на «БМВ», невозможно разглядеть на видеозаписи, сделанной видеокамерой, установленной над входом в управление. Было слишком темно, и этот человек на расстоянии был виден лишь как неясная тень.
— Ну вот. Очень поучительно. — Рюстен скрестил руки на затылке и потянулся. — Мне кажется, что пора заканчивать на сегодня.
Валманн с унынием взглянул на длинный рапорт, полученный от полиции Арвики еще несколько дней назад.
— Здесь все «в полном порядке».
— Они работают основательно, наши братья на востоке. Я вчера его просматривал. — Рюстен начал листать рапорт.
— Да, если только дать им толчок в правильном направлении.
— Но ведь это ты раскрыл аферу с ограблением Херманссона!
— Да, но они там все перевернули вверх дном и все досконально осмотрели, — ответил Валманн, не скрывая удовольствия.
— Вот смотри, — продолжал Рюстен. — Здесь в рапорте упоминаются четыре машины, которые они сочли «подозрительными» и тщательно обыскали. И только в одной из них не было никаких следов наркотиков, и это была… Смотри, смотри! Вот это да! Это машина «тойота хиас», модель 1986 или 1987 года с норвежскими номерами FS-23181.
— Дай посмотреть! Это же округ Хамар!
— Да-а.
— Похоже на машину Ватне.
— Это ты так думаешь.
— Но это нетрудно проверить.
Это оказалось легко. Валманн набрал код и номер машины, и его предположение подтвердилось. Это была машина Арне Ватне.
— Вот теперь-то еще интереснее будет поболтать с нашим приятелем из Хьеллума.
— Позвони ему по телефону.
— Ну уж нет, я хочу увидеть его рожу, когда я ему скажу об этом.
— Не забывай, что машина оказалась чистой. Там ничегошеньки не нашли, кроме пустой бутылки спиртного.
— А ты прочитай дальше. Смотри… — Валманн ткнул пальцем в следующую строчку рапорта. Там было написано: «…царапины на левой стороне после недавнего удара. Следы зеленого лака…»
— Подумаешь, зеленый лак! — воскликнул Рюстен. — Надо же, ну и дотошные ребята!
— Теперь он попался! — Голос Валманна повысился на одну октаву. — Ведь он проезжал по шоссе в пятницу вечером, двадцать первого. Он мне сам об этом рассказывал. Это он въехал в «ауди». Может, и девушку он задавил!
— Этого мы не знаем, — поправил его Рюстен.
— Не знаем? Какие тебе еще, к черту, нужны доказательства?
— Анализ лака. Сравнение его с лаком «ауди». Ведь по дорогам ездит очень много зеленых машин, Валманн. Давай свяжемся со шведами и попросим их сделать анализ.
— А Ватне тем временем сбежит на все четыре стороны?
— Он ведь скоро станет дедушкой. Никуда он не сбежит.
Рюстен сам недавно стал дедушкой.
Зазвонил телефон. Полицейский из отделения полиции в Конгсвингере попросил помочь им найти переводчика с украинским языком.
— С украинским?
— Мы задержали женщину, иностранку, перед выходными…
— Блондинку с обесцвеченными волосами и без документов?
— Так точно. И вид у нее тот еще. Кто-то ее здорово поколотил. Она говорит, что приехала из Украины и что хочет просить убежища. Но она так плохо изъясняется по-английски, что нам нужен переводчик, чтобы ее как следует допросить.
— Скажи еще, что она ограбила магазин, чтобы ее забрали.
— Да нет, бери выше. Она запустила камнем в витрину цветочного магазина в «Конгссентре».
— Это Алка.
— Как ты сказал?
— Ее зовут Алка Зарихина. Она у нас тут тоже побывала.
— Она похожа на шлюху из восточного блока.
— Боюсь, что это она и есть.
— Твердит все время, что хочет «tell all». Но когда мы ее спрашиваем, что она может сообщить, она не находит слов, чтобы высказаться. Она нам еще книжку показывала, но здесь никто не читает кириллицу.
— Алка заговорила, — прошептал Валманн, повернувшись к Рюстену. А затем продолжил в трубку: — Присылайте ее к нам, мы ее уже знаем, и у нас есть переводчик. Если, конечно, у вас нет особых причин оставить ее у себя.
— Нет-нет, Боже упаси, — ответил полицейский с некоторым испугом в голосе.
— Алка заговорила, — повторил Валманн, повесив трубку. — Во как повезло!
Когда наконец пришел ответ из Швеции, то он несколько удивил обоих следователей. В факсе, подписанном Томасом Кумлой, говорилось, что они проследили владельца «тойоты», и им оказался плотник по имени Арне Ватне, который еще за несколько дней до этого заявил, что у него украли машину. Он не проявил желания получить ее обратно. А машина была в таком плачевном состоянии, что полиция Вэрмланда не сочла нужным сохранять ее, поскольку ничего криминального в ней найдено не было. Поэтому машину послали на слом и переработку, как следует по инструкции.
— Упустили!.. — застонал Валманн. — Упустили!
— Но ведь не факт, что этот парень вообще в чем-то виноват, — возразил Рюстен. — Давай посмотрим на все с другой стороны: плотник из Хьеллума, который ездит на работу в Конгсвингер, обнаруживает, что его дочка связалась с каким-то сомнительным типом, иностранцем. Отношения обостряются, и дело принимает плохой оборот. Девчонка зарабатывает фонарь под глазом и ребеночка в животе. Представь себе, что ты ее отец. Разве ты не повел бы себя странно в такой ситуации?
— Не знаю, — пробормотал Валманн. — У меня нет дочерей.
