высшей полиции Японии с грифом “совершенно секретно”, а также написанное по-английски личное письмо Зорге…
Этот бывший сотрудник японской контрразведки собирал материалы по делу Зорге до конца своих дней. Охаси скончался в 2002 году в возрасте 99 лет и завещал передать документы в Международный университет Окинавы. Не исключено, что выбор связан с антивоенными традициями этого учебного заведения».
Возможно, Окинавский университет в городе Гинован, где, кстати, расположена значительно более известная американская авиабаза Футэмма, действительно свято хранит свои антивоенные традиции, но уж совершенно точно, что год до ста не доживший инспектор Охаси всегда был человеком феноменальной искренности.
Экспонат № 62
Письмо Р. Зорге инспектору полиции Охаси
Это именно он – инспектор Ивао Охаси 7 марта 1942 года, когда полицейское следствие по делу Зорге было закончено, устроил мини-вечеринку для заключенного, принеся ему немного фруктов и чая. Зорге поблагодарил полицейского в письменной форме (на английском языке):
«Мистеру Охаси.
В память о его чрезвычайно глубоком и самом доброжелательном следствии по моему делу в течение зимы 1941/42 года. Я никогда не забуду его доброту, проявленную им в самое трудное время моей полной событий жизни».
Всего через четыре дня искренний и доброжелательный Охаси в своем заключении по делу настойчиво рекомендовал повесить человека, которого кормил фруктами и от которого только что принял подарок: «Вред, причиненный нашей стране, огромен и ужасен по своим последствиям. Соответственно, рекомендуется наказать преступление смертной казнью»{148}.
Упомянутая благодарственная записка Зорге, лист бумаги, на котором в тот день оставили автографы все, кто участвовал в этом расследовании, включая самого «Рамзая», и чудесная фотография улыбающегося Охаси поступили в архив университета. Но какие еще «несколько тыс. уникальных документов» были переданы бывшим инспектором на Окинаву, пока неизвестно.
Группа экспонатов № 63
Картины Мияги Ётоку
И как тут не вспомнить, что как раз оттуда, с Окинавы, из города Наго был родом один из главных агентов Зорге – художник Мияги Ётоку. Самоотверженно работавший, несмотря на то что страдал туберкулезом, после ареста он пытался покончить с собой – выбросился из окна во время допроса, выжил, но только для того, чтобы умереть во время суда в 1943 году.
В 1964 году, на волне популярности истории Зорге и возвеличивания его подвига в СССР, Мияги был удостоен ордена Отечественной войны 2-й степени. Позже часть его праха была подзахоронена братом Ётоку в могилу Зорге. Орден же остался тогда в Москве – было непонятно, кому его вручать. Лишь спустя полвека окинавский журналист Оминэ Ринъити разыскал в США родную племянницу советского разведчика – Токуяма Тосико – и сообщил ей о награде.
Оминэ, вдохновленный подвигом земляка, еще в 1990 году организовал выставку картин Мияги, которых сохранилось на удивление много, в музеях Наго и столицы Окинавы – Наха. Это оказалось не самым простым занятием, и не только по организационным причинам. «Когда я впервые поехал исследовать историю Мияги на Окинаве, атмосфера вокруг этого дела была плохой, – вспоминал Оминэ, – Мияги считали предателем. Одни просто не хотели о нем говорить, другие обливали меня водой из ведер».
Красота спасла образ советского разведчика: выставка картин Мияги и просветительская работа Оминэ изменили отношение островитян к своему земляку. На Окинаве его стали называть «художником, жаждавшим мира». Настало понимание, что целью работы группы Зорге было предотвращение войны, а не ее развязывание. В 2006 году в небольшом парке возле музея Наго даже установили мемориальную доску в память о Мияги.
Затем Оминэ нашел Токуяма, и вместе они приступили к поискам ордена. Это тоже оказалось весьма непросто, но в 2010 году российский посол в Японии Михаил Белый вручил забытую награду дяди его племяннице прямо на Окинаве, куда она ради этого прилетела из Калифорнии.
«Мияги-сан называли изменником и американцы, и японцы. Я помню, бабушка очень сильно переживала по этому поводу. Я решила, что доброе имя моего дяди не будет восстановлено до тех пор, пока я не получу орден из России», – сказала Токуяма Тосико на церемонии награждения, после чего передала орден в музей Наго.
Теперь на Окинаве находится не только один из самых больших документальных фондов по «Делу Зорге», но и собрание живописи его помощника Мияги Ётоку, его орден и даже мемориальная доска, представить установку подобную которой в Токио практически невозможно. К сожалению, у нас нет ни каталога той выставки, ни описания фонда. А ведь некоторые работы своего агента Зорге хранил у себя дома и высоко ценил их. Об этом тоже вспоминала Исии Ханако:
«В столовой висела картина в стеклянной раме. Эта пастель производила необыкновенно сильное впечатление: на кобальтово-синем фоне резко выделялась алая целозия серебристая. Она словно какой-то необъяснимой силой завладевала сердцем смотрящего. Прищурив глаза, Зорге посмотрел на эту картину и сказал:
– Меланхолия. Я очень люблю. Вы любите? Да, вы, как и я, любите. Вместе любить лучше всего, – он пригласил меня подняться на второй этаж и показал мне три картинки, нарисованных на специальной рисовальной бумаге.
На них были изображены эпизоды из жизни детей, и это были очень радостные рисунки.
– Зорге, это кто нарисовал?
– Японский молодой человек. Мой друг. У молодого человека нет папы и мамы. Здоровье слабое. Бедный. Несчастный человек. Картины всегда немного меланхоличные. Вы любите меланхолию? Да, хорошо. Это красиво. Человек если понимает меланхолию, правда красоту понимает. Вы умная девушка, хорошо. Думаю, правда хорошо.
– У вас много японских друзей?
– Нет, много нет. Хороших друзей один-два человека. Хорошие друзья – трудно. Вы самый лучший друг…
Уже намного позже я узнала, что это были картины художника Мияги Ётоку…»
Где-то
Экспонат № 64
Письменный стол Б. Вукелича
Рихард Зорге был гражданином Германии, и, естественно, часть материалов, связанных с его биографией, находится в этой стране. Однако ситуация с местами их хранения еще более непрозрачная, чем в Японии, и мы можем только предполагать, что тот или иной предмет, документ или фотография могут находиться в Европе. Исключением, пожалуй, является небольшой письменный стол журналиста Бранко Вукелича, за которым работал и сам агент «Жиголо», и его шеф – «Рамзай». В 2020 году младший сын Вукелича, родившийся в Токио, но живущий в Сербии, переправил стол из Токио в Белград, и теперь реликвия хранится в библиотеке «Адлигат».
Экспонат № 65
Фото Р. Зорге в юката работы В. Клингеберга, октябрь 1937 года
Широко известно (и продается одним из фотобанков за немалые деньги) фото Зорге в японском халате юката и с повязкой тэнугуи на голове. Происхождение фото не указывается, хотя это совсем не секрет. Снимок сделал чиновник германского Национального олимпийского комитета Вернер Клингеберг, когда осенью 1937 года посещал Японию в связи с планировавшимися на 1940 год Олимпийскими играми в Токио. Там он близко познакомился с будущим немецким послом и генералом Ойгеном Оттом и его «тенью» –
