когда её адски горячее лоно стиснуло его. Она была чёртовски совершенна. Такая чёртовски его. И так очень, очень зла на него прямо сейчас, подумал он с внутренней улыбкой.
— Я думаю, ты будешь той, кто корчит первой.
Мила уставилась на него.
— Правда? — Она крепко сжала свои внутренние мышцы вокруг него в отместку, улыбаясь, когда он выдавил резкое ругательство. — Сомнительно.
— Думаю, скоро мы увидим, кто прав.
Небрежно положив руки на железные перекладины изголовья кровати, Доминик сказал:
— Трахни себя, детка.
Он наблюдал, как она несколько раз насаживалась на его член, её лицо раскраснелось, груди подпрыгивали. Она была такой чёртовски тугой и горячей, когда она жадно втягивала его обратно снова и снова.
— Люблю видеть, как мой член весь блестит от твоей смазки.
Она встретилась с ним взглядом, пронзив его сексуально-безумным взглядом, от которого у него сжались яйца. Приподняв бедра, чтобы встретить её нисходящие толчки, Доминик обхватил ладонями её груди и сжал их как следует.
— Мой член в тебе, мои метки по всему телу, моя сперма в твоём животе. Да, я бы сказал, что ты принадлежишь мне.
— Это так?
— Это определённо чёртовски так.
Мила жёстко двигалась на нем, наслаждаясь ощущением его длинного, толстого члена, пронизывающего её. Он ущипнул её за соски, посылая раскалённые искры отчаяния прямо к её клитору. Чёрт, она бы долго не протянула, если бы он продолжал в том же духе. Решив, что он кончит первым, она провела ногтями по его твёрдой груди, снова крепко сжимая его член своими внутренними мышцами, вызвав у него ещё одно грубое ругательство.
Он приподнял бровь.
— Это все, что у тебя есть?
Наклонившись вперёд, Мила улыбнулась.
— Конечно, нет.
Она провела зубами по его шее и почувствовала, как его член пульсирует внутри неё.
— Хочешь, я снова отмечу тебя? — Это был шёпот. — А ты? — Она сильно прикусила. Его член набух, запульсировал.
Зарычав, он схватил её за волосы и откинул голову назад.
— Подлая маленькая кошечка.
Пора начинать игру, подумал он. Схватив её за бедро свободной рукой, он начал дёргать её вниз, каждый раз толкая вверх, грубо пронзая её. Её сердцевина стала невероятно горячей и тугой, и он знал, что она близко.
— Давай, детка, кончай за мной.
Крепче сжав её волосы, он притянул её к себе и впился зубами в её шею. Он стиснул зубы, толкаясь сильнее, быстрее, глубже. И он почувствовал, как это произошло. Почувствовал, как она задрожала, когда достигла кульминации…
Её когти полоснули его по груди, потекла кровь, оставив неизгладимое клеймо. Вот так, его член взорвался, выпуская струю за струёй спермы внутри неё, в то время как её внутренние мышцы пульсировали вокруг него.
Совершенно опустошённый, он лежал, прижав её к своей груди, безвольный, как лапша. Он слабо погладил рукой её спину.
— Говорил тебе, что я продержусь дольше.
— Ты был первым, — пробормотала она.
— Нет, ты.
У неё вырвалось ленивое, насмешливое фырканье.
— Полное дерьмо.
— Да, ты такая. — Он вздрогнул, когда её коготь царапнул его сосок. — Может быть, мы кончили одновременно.
— Хм. Возможно.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
По воскресеньям Мила часто просыпалась от ощущения рта Доминика, исследующего некоторые очень интересные места на её теле. В то воскресное утро она проснулась от того, что он прижимался к ней, когда она лежала на животе, а его пальцы рисовали узоры у неё на спине. В его ленивых, небрежных прикосновениях не было ничего соблазнительного. И все же в них было так много жадности и собственничества. Даже когда грубые подушечки его пальцев слегка касались её, они ясно говорили «Моя».
Её кошка выгнулась от его прикосновения, замурлыкав. Она была удивительно жизнерадостной. Как правило, кошка не вела себя жизнерадостно.
Мила открыла глаза и обнаружила, что он смотрит на неё в ответ, светясь мужским удовлетворением и… это было беспокойство? Она не могла точно сказать.
— Доброе утро.
— Доброе утро. — Он поцеловал её в плечо, проводя пальцем по изгибам позвоночника. — Ты знала, что часто хмуришься во сне?
Она моргнула.
— Хмурюсь?
— Это почти как твоё обычное выражение лица во сне. Мой волк находит это милым. — Доминик снова поцеловал её в плечо, его губы изогнулись в загадочной улыбке.
— Ты выглядишь довольно самодовольным. — Она прищурила глаза. — Что? Почему ты ухмыляешься? У меня такое чувство, что я что-то упускаю.
Он провёл языком по маленькой россыпи веснушек у неё на плече.
— Ты пахнешь моим ароматом. А я ношу твой. Ты знаешь, что это значит. Началось запечатление.
Хотя Доминик немного беспокоился, что она может не прийти в восторг от этого, он не мог не чувствовать себя таким же самодовольным, как и его волк.
Теперь она больше не была просто женщиной, о которой он заботился, она была его парой. Для него не имело значения, что они не будут официально считаться парой, пока не связь полностью не сформируется — у него не было намерения отпускать её. Любой перевёртыш, с которым она столкнётся, мгновенно почувствует на ней запах Доминика и поймёт, что она занята. Когда связь сформируется, его запах навсегда останется на её кожу.
Понимая, что он был прав, Мила улыбнулась.
— Неудивительно, что моя кошка в хорошем настроении. Что ты об этом думаешь?
— Самодовольство. Счастье. Испытываю облегчение. До этого момента я не позволял себе по-настоящему понять, как сильно я этого хочу. А как же ты?
— Счастлива. Удивлена. Раздражена, что я не почувствовала этого сразу. — Она нахмурила брови. — Я думала, так я буду чувствовать себя в большей безопасности.
— Это не так?
Она запустила пальцы в его волосы.
— Пытаться удержать тебя было бы все равно что пытаться устоять против ветра. Все, что я могу сделать, это надеяться, что ты решишь остаться.
Боже, если бы он
