пистолетом поднимался на колени.
– Стреляй в него! – закричал Коннер, обращаясь к Пелтону.
– Сперва реши, чего хочешь, черт побери! – бросил Пелтон, но все же приставил к глазу прицел винтовки.
Глоралай повернулась и крикнула Нэту:
– Держитесь как можно ближе к ним!
– Что?! – переспросил Нэт.
Выбежав на корму, Глоралай начала разматывать запасной трос. Коннер решил, что разгадал ее замысел. Он показал на Палмера, который лежал на спине, задрав ноги и пытаясь освободить руки.
– Как можно ближе, – сказал Коннер.
Пелтон выстрелил еще раз и сжал кулак:
– Попал!
Человек на палубе вражеского сарфера рухнул замертво. Они были уже совсем рядом. Тот, что свалился с носа, поднялся на ноги и стал отряхиваться. Глоралай закрепила трос в зажиме, держа моток в руке.
– Мы идем слишком быстро, – сказала она.
И действительно, они промчались мимо вражеского сарфера. Человек на палубе не шевелился, но тот, что был в кокпите, поднимал пистолет. Он выстрелил – все присели, – и пуля ударила в гик.
Прежде чем Коннер успел пригнуться, Палмер побежал прочь. Коннер выпрямился, замахал руками и закричал:
– Палмер!
На третий раз брат обернулся и вытаращил глаза. Его руки были теперь связаны спереди. Он побежал к ним, и тут раздался новый выстрел. Коннер ощутил острую боль в спине, будто от удара камнем, и упал ничком. Нэт перебросил румпель, разворачивая сарфер носом к Палмеру. Глоралай бросила веревку.
Коннер мучительно выгнул спину, пытаясь нащупать больное место, и увидел на ладони кровь. Брошенный Глоралай трос натянулся, и она радостно вскрикнула. Вместе с Пелтоном они поволокли Палмера по песку, перебирая трос руками.
– В меня попали, – сказал Коннер.
Палмера втащили на борт. Он был весь в песке, одежда порвана в клочья, один глаз заплыл, губа распухла, будто его избили. Грудь его кровоточила, руки все еще были связаны. Палмер рухнул на палубу, как полумертвый.
Коннер попытался зажать рану, зная, что скоро истечет кровью. Глоралай только теперь увидела, что он корчится от боли, и бросилась к нему. Радость на ее лице сменилась потрясением.
40
Предательство
Аня
Аня не отходила от Джоны, даже когда его пульс исчез. Рука все еще оставалась теплой. Казалось, он просто спит. Аня не могла поверить, что его больше нет. Вспомнился отец Джоны, который однажды сказал, что лучше бы во время обвала погиб Джона, а не его сестра. Было невыносимо думать о том, что отец мальчика не знал собственного сына. И о том, что она и ее друзья не обращали на него внимания и насмехались над ним. Он таскал камни, чтобы никто не бросал их. Ему хотелось одного: чтобы люди ладили друг с другом. И еще чтобы появилась интересная карточная игра для троих. И чтобы были роботы-рабы.
Аня рассмеялась и смахнула слезы со щек. Генри ушел к дайверу, у которого были проблемы с дыханием. Грэхем теперь сидел, прихлебывая из термоса. Похоже, он горевал не меньше Ани и теперь пытался ее утешить.
– Тебе тоже нужно пить, – сказал он, протянув ей термос.
– Не хочется, – ответила Аня.
Грэхем кивнул.
– Откуда ты родом? – спросил он.
– Родилась в Лоу-Пэбе, но уехала оттуда в детстве и много где жила. В основном на севере.
Так научил ее отвечать отец, если кто-нибудь спросит, где она выросла или что у нее за акцент.
– Мастертаун? – спросил Грэхем. – Эйджил?
Аня взглянула на него.
– Эйджил, – повторил он. – Я так и думал.
– Не знаю, о чем вы… никогда не слышала о таком месте.
Он махнул рукой:
– Не беспокойся, я никому не расскажу. – Помедлив, он добавил: – Никто из родившихся здесь не проливает столько слез, как бы он ни страдал. И никогда не отказывается от воды. Вряд ли ты пробудешь тут достаточно долго, чтобы воспользоваться моими подсказками, но тем не менее. – Глубоко вздохнув, он посмотрел на Джону. – Соболезную.
– Вы никому не расскажете?
– Я? У меня хватает собственных секретов. – Он поколебался. – Мне доводилось путешествовать в куда более дикие края. Когда-то я был влюблен в короля. – Он рассмеялся и закашлялся в кулак. – Ты его любила?
– Нет. Мы просто дружили.
– Любить можно и друзей.
Аня взяла очки Джоны, лежавшие рядом с ним, на спальном мешке. Одно стекло было разбито.
– Порой боль бывает так велика, – сказал Грэхем, – что кажется, будто ты не выдержишь. Но потом становится легче. Поверь мне.
Аня кивнула. Ей хотелось поверить ему.
Вернулся Генри.
– Нам нужно идти, – сказал он Ане и посмотрел на Грэхема. – Как ты себя чувствуешь?
– Буду жить, – ответил Грэхем.
– Куда идти? – спросила Аня, потом показала на Джону. – Мы же не оставим его здесь?
Генри подошел к Грэхему:
– Можешь встать? Броку нужна помощь для последних приготовлений.
С его помощью Грэхем поднялся на ноги и, улыбнувшись Ане, с трудом вышел из палатки.
– Куда мы идем? – снова спросила Аня.
– Мы с тобой возвращаемся в оазис, – сказал Генри, когда они остались вдвоем. – Команда исполнителей уходит. Мы получили то, за чем пришли.
К глазам Ани вновь подступили слезы.
– Его нужно похоронить. Мы не можем его бросить.
– Его кремируют. Здесь придется сжечь все.
– Нет. Погрузим его на сарфер. Похороним в оазисе. Ему там нравилось.
– Прости, – сказал Генри. – У нас нет времени. Мы уходим прямо сейчас.
Аня вскочила и выбежала из палатки, ища отца.
– Аня! – крикнул Генри.
Один сарфер уже уходил на юг. Аня увидела на палубе Даррена и помахала ему, но он убирал снаряжение вместе с остальными и не заметил ее. Другой сарфер загружали те, кого держали отдельно от дайверов. Аня не видела ни дайверов, ни отца. Из оперативной палатки доносились голоса, в том числе отцовский. Не желая, чтобы ее увели прочь от Джоны или разлучили с отцом, она поспешила к задней стене палатки, намереваясь скрыться, прежде чем вернется Генри и начнет возражать. Остановившись в тени, она попыталась собраться с духом. В ее руке все еще были очки. Аня сунула их в карман и явственно услышала, как Джона говорит ей: «Не выделяйся», пока утирала щеки подолом рубашки. Ей снова захотелось плакать.
Внутри палатки что-то происходило. Аня подошла к щели между полотнищами и заглянула в нее, желая убедиться, что отец все еще там. Лилия и еще двое дайверов протягивали ему свои оголовья. Аня глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. В палатку вошел Грэхем и снова надел оголовье. Генри звал Аню, стоя на поляне по другую сторону палатки. Аня ощутила прилив ярости при мысли о том, что Джона останется здесь, в этом жутком месте. Внезапно Грэхем погрузился по грудь в песок. Остальные дайверы и двое «вспомогательных» провалились сквозь пол. Все, кроме отца, который стоял в стороне. Грэхем снова всплыл. Аня прислушалась.
– Хорошо поработали сегодня, – сказал отец.
Грэхем кивнул.
– Я только заберу снаряжение и сразу уйду, – сказал он, показывая на баллоны.
– Можешь не беспокоиться, – бросил отец. Достав из кобуры на поясе пистолет, он выстрелил Грэхему в лоб.
– Нет! – крикнула Аня.
Отец развернулся кругом, целясь в стену палатки. Аня
