от этого его мозги лучше работать стали.
Пару минут мы еще вяло перебрасывались словами, а потом нас вырубило. И мы уже не слышали, как передвигались по квартире мужики, как распивали в порыве мужского дружелюбия водку под незатейливые песни Круга, как ходили на нас по очереди смотреть в слабой надежде, что мы спим понарошку. И в эти предутренние часы спала я, как младенец, безмятежно и сладко. А проснулась от звука кофемолки.
Осторожно, чтобы не разбудить Ритку, я выползла из-под пледа и отправилась на кухню. Там хозяйничал Артур, босой, в одних джинсах.
— Доброе утро, — поприветствовала я его.
— Доброе, — буркнул он, не глядя в мою сторону.
— Как ты себя чувствуешь?
— Нормально.
— Что сказал доктор?
— Жить буду.
Решив, что я соблюла все нормы приличий, я отправилась в ванную. Ну не хочет он со мной разговаривать, ну и фиг с ним. Вай-вай-вай! Обиделся! На обиженных, между прочим, воду возят. Спрашивается, а чего он хотел — чтобы я ликовала? Ах как мне повезло, что он меня осчастливил?! Или он думал, что у меня нервы железные и потерю близкого человека я переживу, глазом не моргнув? А может, он просто не знает, как завести разговор о деньгах? С чего бы это, у него же столько стеснительности и корректности, сколько у старого боцмана с пиратского корабля.
После длительных банных процедур я почувствовала себя вернувшейся с того света, смыв тонну грязи и отрицательных эмоций. Варелик и Ритка спали, поэтому мы пили кофе вдвоем с Артуром. Я поделилась с ним нашими планами, в надежде, что он предложит свою помощь, но он соизволил только вежливо выслушать. Это меня, конечно, задело. Значит, я для него никто и зовут меня никак. Любой другой воспитанный молодой человек сообразил бы, что следует сопровождать девушку и на разгромленную квартиру, и на место гибели матери ее ближайшей подруги, тем более что предстояло общение с милицией... От этого же политесов дожидаться не приходилось, ну и плевать, обойдемся без него!
Время я терять не стала. Первым делом съездила к себе на квартиру, прикупив по дороге новый замок. Заодно забежала на хоздвор к плотникам и попросила дядю Васю заглянуть ко мне. Это был мой доверенный ремонтник всех замков, дверей, полочек и прочего хозяйства. Заскочив в квартиру, я поняла, что обошлось без непрошеных гостей. Представляю, если бы в былые времена я забыла запереть дверь, уходя на работу! Да старого линолеума в туалете не осталось бы! А нынче, смотрите-ка, даже Салтычиха не заметила, что квартира рядом стоит открытой.
В мою задачу входило по быстрому спрятать весь хлам из прихожей в комнату, чтобы не объясняться с дядей Васей, отчего такой погром. С этим я управилась минут за пятнадцать, с грустью подумав, что начиналась вся эта эпопея именно с генеральной уборки.
После того как в двери появился новый замок и я смогла запереть собственное жилье, я отправилась на квартиру к Ритке. Перемещалась по городу я исключительно на такси и спрашивала, сколько с меня полагается, лишь доехав до места. И вот что странно: в моей прошлой жизни мне тоже доводилось пользоваться услугами частников, и они никогда не заламывали цену, наоборот, стеснялись порой деньги брать. Сегодня же с меня драли втридорога, словно у меня на лице было написано, что деньги у меня есть, просите сколько хотите!
Позвонив в заведомо пустую квартиру, двери которой были кем-то заперты, я направилась к соседской двери, которая внезапно распахнулась прямо передо мной,
— Господи, Анечка, — всплеснула руками крохотная старушенция тетя Маша, — вот горе-то какое! Ты не знаешь, деточка, куда Маргарита запропастилась? Мы уже и в Кореновск телеграфировали, да ни ответа ни привета!
— Что... что случилось? — запинаясь, спросила я, прекрасно зная, что сейчас последует.
— У Людочки случился обширный инфаркт, она в коме, лежит в реанимации. Упала, сердешная, головой ударилась да больше суток пролежала в квартире — хорошо, я заметила, что дверь приоткрыта, заглянула, а она лежит там. Господи, ну я испугалась! Вызвала «скорую». А приехала милиция, кто-то позвонил и сообщил, что в квартире труп. Ой, разбирательств было, не дай бог! Видно, в квартире кто-то побывал, там все перевернуто вверх дном. Затем «скорая» приехала, Люду увезли. Мы думали — не выживет. Мыслимое ли дело, столько без помощи проваляться!
Я почувствовала, что вокруг меня все закружилось, глазки видеть перестали, в ушках что-то зажужжало, и я позорно грохнулась в обморок. Тетя Маша оказалась женщиной неслабонервной, сбегала за водой, выплеснула мне ее в лицо да по щекам надавала. Мало надавала, мне хотелось еще и головой о стенку постучаться для пущего эффекта. Я была там, тетя Люда лежала в коме, а я позорно сбежала, оставив ее умирать. Ну как можно было поверить этому дебилу и не подойти к ней. Как! О господи, надо скорее сообщить Ритке! Пробормотав что-то невразумительное, я кинулась прочь от потрясенной старушки.
— Она во второй городской, слышишь, во второй! — кричала мне вслед тетя Маша.
Я слышала, я все слышала. Я неслась сломя голову по улице, пока не сообразила, что проще взять такси, так я доберусь до Ритки гораздо быстрее. Усевшись в облезлый «москвичонок», я подскакивала и ерзала, сожалея, что нет с собой сотового, батарейка которого давным-давно села, а зарядить ее не было времени.
В квартиру я влетела как полоумная, отпихнув Артура, который открыл дверь, и заорала благим матом:
— Ритка,, она жива!!! Ритка, ты слышишь, твоя мама жива!!! Она в больнице, у нее инфаркт.
Ритка, которая в этот момент подносила ко рту чашку с чаем, дернулась, и чашка опрокинулась прямо ей на коленки. Она заорала, но скорее на нервах, так как всегда пила едва теплый чай. Все засуетились, закричали, засыпали меня вопросами. Даже Артур разнервничался не на шутку.
— Понимаешь, я же знал, что она мертва. Мне же об этом Тигран сказал, поэтому я тебя туда пускать не хотел. А он, наверное, пересрался... простите, — кивок в сторону Ритки почему-то, — когда она замертво свалилась, и даже не проверил как следует. Боже,
