кто может, поднялись на третий этаж, — ответила Луиза не слишком уверенным голосом. Этого они явно не планировали; репатриация должна была произойти быстро, пока не появилось время на раздумья. А задержка давала возможность тем, кто выступал против освобождения пленных, предпринять атаку на это решение. — Трое из нас останутся и будут спать сегодня здесь, с ранеными.
Голос Луизы был бодрым, но ее лицо выдавало скрытое напряжение. Это была опасная ситуация для всех заинтересованных сторон. Улыбнувшись напоследок, она удалилась, сообщив новости тем, кто еще не слышал.
— Ну, пойду я тогда наверх, — сказал Энди, поднимаясь на ноги. — Увидимся позже. — И с этим прощальным комментарием он ушел, казалось, не обращая внимания на все происходящее.
Оставшаяся часть дня прошла без происшествий, настроение было более сдержанным, чем раньше, так как из-за поднявшейся бури зафрахтованный самолет не смог приземлиться. Луиза и ее спутник-мужчина сидели в центре комнаты, тихо беседуя или читая, готовые в случае необходимости оказать помощь.
Мне выпала сомнительная честь помочь Маку сходить в туалет. Последние несколько дней его мучила диарея, и в своем нынешнем состоянии он не мог ни двигаться, ни помогать себе. Нужен был поддон-«утка», которого в отеле, естественно, не оказалось, поэтому я сымпровизировал и снял верхнюю часть одной из больших пепельниц/мусорных баков. В результате у нас получился «горшок», который Мак смог подставить под свою спину и который, к своему облегчению, тут же наполнил. Вытащив полную емкость, я отставил ее как можно дальше от наших носилок и переложил ответственность за ее опорожнение на Луизу, — что она, соответственно, и сделала без возражений. Пусть лучше это делает она, чем я.
Никто не ожидал, что придется кормить всех заключенных на ночь, поэтому еды было очень мало. Иракцы любезно согласились прислать немного хлеба и риса, которые были распределены между теми, кто хотел продолжить наслаждаться диетой, которой они наслаждались в гостях у иракцев.
* * *
Свободные часы дали персоналу МККК достаточно времени, чтобы завершить все административные процедуры, необходимые для нашей отправки из Ирака в Саудовскую Аравию. Нам выдали удостоверения личности Международного Красного Креста, наше единственное средство идентификации, составили список присутствующих и сверили его со списком пропавших без вести, предоставленным коалиционными силами.
Луиза еще раз пришла со списком тех, кто не был учтен, и показала его всем присутствующим пленным. Любой свет, который можно было пролить на местонахождение или состояние этих лиц, мог оказать неоценимую помощь Красному Кресту при общении с иракцами.
Я прочитал список имен; те, кого уже учли, были вычеркнуты красным цветом. Сначала я увидел свое собственное имя, возможно, подсознательно обратив на него внимание, а затем из длинного списка стали появляться другие: Консильо Роберт; Филлипс Винсент; Лейн Стивен — их имена не были отмечены. Те из нас, кто присутствовал, кто был освобожден, Мэл и Динжер — все мы были вычеркнуты. Я перечитал список несколько раз и вдруг понял, что в нем отсутствует имя Джорди. Что все это значит?
Я передал список Луизе, и та лишь подтвердила, что Боб, Винс и Легз точно были в Ираке и что, возможно, ей нужно добавить в список имя Джорди. Сама мысль о том, что мы можем покинуть Ирак, не зная, что случилось с остальными, была крайне неприятной.
Несмотря на напряжение, ночь прошла без происшествий, но, к сожалению, утро не принесло избавления от непогоды. Кроме угрозы похищения, появилась и другая причина для беспокойства, более практического свойства — люди с ранениями, многие из которых были гораздо серьезнее моих, нуждались в серьезной медицинской помощи. У представителей Красного Креста не было ни средств, ни помещений в отеле, чтобы справиться с этой ситуацией.
Люди толпились в большой гостиной, изредка поглядывая через огромные зашторенные окна на патрулирующих в округе иракских солдат или на изменения, происходившие в сером, продуваемом ветром небе над головой. Один из летчиков, лежавший рядом со мной, был сбит всего два дня назад и рассказывал о том, как иракская армия была раздавлена сразу же после начала наземной войны. Почти невозможно было поверить, что такую огромную силу можно было разгромить подобным образом, но я не собирался жаловаться на отсутствие у них боеспособности.
С течением дня боги смилостивились к нашему положению, и сильный ветер утих, открыв окно возможностей.
— Мы получили подтверждение из Эр-Рияда, что самолеты уже в пути, — взволнованно сообщила Луиза. — Международная пресса уже узнала об этом и выстроилась вокруг отеля. Вы теперь знаменитости!
Я повернулся к Маку.
— Это будет проблемой, не так ли?
— Попробуем пробраться через черный ход, — ответил Мак. — Что угодно, лишь бы не попасть на первую полосу газеты «Сан».
Для доставки заключенных из отеля в аэропорт, как и прежде, использовались два автобуса. Расстояние от входа в отель до места парковки было не таким уж большим, но его вполне хватало, чтобы собравшиеся представители всех мировых СМИ могли хорошо рассмотреть каждого.
К этому времени вернулся Энди, а также несколько членов экипажа истребителя-бомбардировщика «Торнадо» Королевских ВВС.
— Мы ведь все равно едем в машине скорой помощи, не так ли? — сказал я координатору МККК. — Так почему бы вам просто не подогнать ее к боковому выходу или чему-то в таком роде, а мы воспользуемся им и отделимся от остальных, чтобы укрыть своих людей.
— Да, и мы еще можем накинуть на голову куртки или рубашки, чтобы отвлечь внимание от машины скорой помощи, — предложил один из летчиков, наслаждаясь драмой.
Представитель МККК не видел необходимости в подобной секретности, но, тем не менее, выразил готовность помочь, если мы этого хотим.
Наступил час отлета. Фойе отеля было заполнено собравшимися военнопленными и их сопровождающими из Международного Комитета Красного Креста. Едва подавляемое волнение и предвкушение, витавшие в воздухе, были почти осязаемы. Все присутствующие страстно желали как можно скорее покинуть Ирак, оставить кошмар позади и воссоединиться с друзьями и семьей, но при этом с ужасом думали о том, что в любой момент все может пойти не так.
Ожидающие автобусы открыли двери, давая сигнал к отъезду; мы выскочили через служебный вход. Двое представителей МККК несли носилки Мака, а Энди помог мне пройти по коридору к выходу, а затем прямо в ожидающую нас машину скорой помощи. Мака быстро уложили на место, задернули шторы и закрыли задние двери. Когда двигатель заработал, я подумал: «Боже правый, пожалуйста, пусть это окажется правдой». Это был не первый раз, когда я прибегал к молитве после своего пленения. Хотя я и не особо верующий человек, но, как ни
