кажный день. Бери её, Максимовна, со всеми потрохами! И ничего мне не надо! Избавь токмо от этой двурогой! Всю душу она мне вымотала, зараза!
Теперь ошалела бабуля.
– И что я с ней делать буду? – всплеснула она руками. – Я доить не умею!
– Вона у тебя скоко помощников, – фыркнула баба Зина, – не велика наука, – за сиськи дёргать! А у меня Зорька, коровушка моя золотая, не доенная!
Вот так Ноэли приобрела себе подружку. Родственную душу почувствовала коза, что ли? Во всяком случае, так утверждал Карел, когда за ужином в общем зале объявил:
– Герцогиня Шерзская решила некоторое время посвятить себя заботе о животных. Она приняла послушание в далёком храме.
Не знаю, поверили ли гости и придворные, но больше никто в замке не заикался о герцогине, за исключением одного случая.
***
Со всеми этими приключениями мы совсем забыли о свадьбе. Вспомнили на следующий день на завтраке, когда какая-то напудренная фря томным голосом поинтересовалась:
– Ваша Светлость, так что же Её Светлости не будет на свадьбе маркиза Шерзского? Или самой свадьбы не будет? Уже столько гостей прибыло, но ни одного со стороны невесты! – она потупила глазки в десерт.
Сидящие за столом притихли, с жадностью ожидая представления. Им бы вместо десерта ведёрки с попкорном подать и не отличишь от нашего кинотеатра.
– Торжества переносятся на неделю, – возвестил отец Рэя. – Но, чтобы гости не заскучали, завтра в замке будет бал для присутствующих! – он поднял бокал с водой, поприветствовав «зрителей».
– Как это благородно с Вашей стороны! – продолжала изливать ядовитый сироп фря. – Невеста, бедненькая, не из нашего общества, совсем ничего не знает и не умеет! Где же учиться было? Ведь ни титула, ни приданого, да и самого дома-то нет! Такой мезальянс!
Гости стали взволнованно перешёптываться. Рэй в ярости погнул десертную ложку.
– Я думаю, происхождение моей невесты для всех будет сюрпризом.
– И когда его нам озвучат? – это уже высушенная вобла каркнула, та, что сидела рядом с фрёй.
– На этом балу! – муж откинул салфетку, вопросительно глядя на отца.
Понятно, этикет не позволял покинуть это сборище раньше самого герцога. Тот продолжил невозмутимо поглощать нежное суфле, многозначительно бросив:
– Брак между моим сыном и леди Александрой одобрен самим королём. Вы сомневаетесь в мудрости нашего правителя?
Гадюки приткнулись, и дальше завтрак проходил в молчании.
После трапезы герцог вызвал нас к себе в кабинет.
– С этим надо что-то делать, – сказал он. – Думаю, если королева понесёт, можно просить в награду титул. И дар, – перемещения во времени, – позволяет надеяться, что в твоей крови есть наследие драконов.
– У меня есть титул, – видимо, пришло время открыть карты. – Я – графиня Арельская.
Шерзский с интересом оглядел мою фигуру:
– Ты всё больше удивляешь меня, Александра, – он прошёлся по кабинету, остановился в нескольких шагах и несколько раз покачался, переносив тяжесть тела с пятки на носок. – Ты знаешь, что у нас существует банк крови аристократов? Именно по хранящимся там образцам можно подтвердить или опровергнуть твои слова.
Я пожала плечами:
– Проверяйте.
– Александра уже посетила свой родовой замок, – вмешался Рэй. – И является носительницей родового артефакта.
Думаю, если бы существовали накопители, куда можно было сливать сияние гордости, то победно скалящийся мой муж мог бы напитать целую дюжину. Он излучал такой поток, что было видно невооружённым глазом. Герцог хохотнул:
– А мы голову ломали – как уцелел городок при вулкане? Кто поставил купол? А это моя невестка постаралась!
Стоит ли говорить, что благодаря дару портальщика и положению герцога, процедура подтверждения принадлежности роду Арельских была проведена в считанные часы? Так что в бальный зал я входила рядом с Верховной ведьмой после объявления церемониймейстера:
– Герцогиня Сколо и графиня Арельская!
Аделаида, кстати, оказалась не такой безалаберной, какой представлялась мне после первого знакомства. И именно она предотвратила следующую инсинуацию с участием графа Вельского. Не зря меня родители предупреждали держаться подальше от этих господ, – Вельского и Лаосского.
А дело было так…
Глава 28
Как начальник тайной королевской канцелярии, граф Вельский присутствовал на процедуре подтверждения принадлежности к роду Арельских. Именно он давал разрешение на посещении банка крови. А тут такая претендентка! Короче, он примчался, чтобы лично передать бумагу герцогу и остался до оглашения решения. Надо было видеть его морду лица, когда магический артефакт подтвердил мои притязания. А после слов Шерзского о необходимости вернуть «законной наследнице» владения графов Арельских, которые он вместе с Лаосским прихватизировал после уничтожения всего, по его мнению, рода, эта морда приняла заупокойное выражение. Однако активно возражать не стал. Произнёс пространственную речь. Что-то вроде «о подготовке документов». Попросил пару недель и откланялся.
– Пару недель? – переспросили Рэй спину графа. – Там дел-то от силы на пару дней!
Герцог также выглядел немного озадаченным.
– Не волнуйся, сын, я на балу потороплю его.
Сборы на бал – это то ещё действо. Это в книжках так всё завлекательно: ванна, аромамасла, массаж, причёска, платье… На самом деле – это кошмарный кошмар! Заглянувший почти в конце этой пытки Рэй, сдавленно хмыкнул. Ему смешно, блин. А у меня уже пар из ноздрей от раздражения валит. Ещё немного, и вообще никуда не пойду!!! Видимо, это бегущей строкой сияло у меня на лбу, что драконистый маркиз решил разбавить напряжение, да только добавил градуса.
– На балу от меня ни на шаг. У Вельского ума хватит на всякие неожиданности. По большей части – неприятные. Лишиться такой площади, – это для него удар по самолюбию. Граф – очень сообразительный.
– Прям, горе от ума, – я не удержалась, чтоб не съехидничать.
– От ума обычно не чтобы прямо горе какое, а так, – смутное беспокойство. И это плохо сказывается на моей фигуре, – буркнула Лушка. – Лучше я поужинаю и спать лягу. А вы там сами занимайтесь своей аэробикой на каблуках.
– Именно тебе, Лукерья, и не мешало бы аэробикой заняться, – переключилась я на таксу. – Вон, уже скоро всё кресло собой займёшь.
– Это намёк на то, что я толстая? – возмутилась рыжая.
– Ну что ты, – ехидство так и пёрло, – ты не толстая, Лушенька, это у
