тонкости и прелести народных торжеств и гуляний, в которых ему поучаствовать посчастливилось. Ну, девочки, конечно же, о красках и цветочно-костюмных прелестях расскажут, а мальчики, по уголкам покурить разбредясь, полушепотом поведают, как за нитку бус в Орлеане им шикарный бюст показывали, а в Рио упоительной смуглянкой не только визуально насладиться удалось. И хоть про креолку соврет, конечно же, такой «карнавальщик», но закадыки, его рассказ слушающие, будут глаза в мечтательном упоении закатывать: «Да-а-а-а-а! Ну ты дал, Петрович! КрасавЕц!», – приговаривая. Так что, как ни крути, а про такой замечательный кусок жизни, который парням в Африке разнообразно провести довелось, я ну никак не рассказать не могу. Впрочем, однозначно утверждать, что Гана по части праздников богата чем-то удивительно ярким и аутентичным, если честно, совсем невозможно. Нет, ну, конечно же, праздники там были. Были там и всевозможные дни солидарности трудящихся с международными днями женщин, был там, как у всякой уважающей себя страны, и День независимости.
А вот вы вообще заметили, друзья мои, что сколько стран на глобусе есть, столько дней независимости и существует. Ну, или почти столько. Сидишь, в календари международного торжества независимости смотришь и невольно ловишь себя на мысли: «А кто же все-таки, какая такая сволочь весь мир под себя подмяла? И главное, когда успела?!» Юркая и пронырливая гадина – этот захватчик, получается. И вот ведь что тут важно: эти дни по всему глобусу только за последние двести лет в календари вписаны были. И что выходит? Этот кто-то за последние двести лет больше чем сто пятьдесят раз успел целые государства к себе в карман захапать? Вот ведь выжига изворотливый! Правда, немного успокаивает тот факт, что эту наглую узурпаторскую личность за те же двести лет отовсюду нагнать умудрились. Ну а уже потом на радостях в честь этого знаменательного события каждый у себя торжественный день обретения свободы сорганизовал. А с другой стороны, если этого вселенских масштабов супостата не существует, так получается, что волею Судьбы и при стечении исторических обстоятельств каждая страна хоть разочек да была-таки соседней или еще какой другой насильственно в собственность приобретена. Ну а уж потом, как водится, за годы тяжкой и изнурительной борьбы себе свободу и независимость отвоевать смогла, что, конечно же, с торжеством отмечать требуется. И если в случае с Ганой, которую британцы многие десятилетия пользовали, как страстный любовник, в колонии строго с десяток лет отсидевший, все предельно понятно и объяснимо, то с чего бы сильно радоваться, положим, современному Узбекистану, в котором «ненавистные поработители» за семьдесят лет «рабства» понастроили больниц и заводов, школ и университетов? При всем при этом уровень эпохи от рабовладельческого до социалистического подняв и на своей спине мимо капитализма протащив? Ну да ладно. Это так, ремарка. Мысли вслух…
В общем, в День независимости в Гане, кроме народного ликования и трех танков, дефилирующих по площади Черной Звезды, особо полюбоваться было нечем. Народ ганский, по природе своей чрезмерно жизнерадостный, и во все остальные дни такое же ликование демонстрировал, а танков оба концессионера в прошлой жизни насмотрелись, и три облезлых Т‐62, коптящих жирным выхлопом дизелей, ни восторга, ни даже любопытства маломальского не вызывали. Остальные праздники Ганы были приурочены к религиозным календарям двух основных концессий страны и еще совсем невоцерковленным парням какого-то особого восторга не приносили. Красить яйца на Пасху они не то чтобы не хотели, а просто-напросто не умели, а держать пост в священный месяц Рамадан их не приучило исконно православное происхождение.
Возможно, в Гане были какие-то иные, давно и исторически сложившиеся национальные радости навроде Дня великой победы вождя Бапото над позорником Гвембешу или празднование Дня Вкусного Януария, основанного в честь первого миссионера, так неудачно набредшего в поисках новенькой паствы на собиравшуюся ужинать деревню ганских прародителей. И ведь наверняка такие были, но все они истерлись в народной памяти за давностью лет или были когда-то запрещены британским губернатором, троюродным внучатым племянником отца Януария. По этой причине сильно зайтись в каком-нибудь праздничном безумии, присущем исключительно Гане, у парней возможностей не было. Потому праздником, приносящим радость всем людям без исключения во всех странах и в каждом доме вне зависимости от достатка такого дома, оставался Новый год. Торжество, приходящее с завидной регулярностью и несущее с собой радостное расставание с прошлым и уходящим и не менее радостное ожидание чего-то нового и светлого. Праздновали Новый год и парни.
Принимая во внимание специфичность их географического положения, самый первый Новый год в Гане был встречен ими с необычайным оптимизмом и креативностью, бьющей через край. Они же в Африке, други мои! Они же не в двушке родительской, дружной толпой закадык в душной комнатушке понабившись, под завывание «Голубого огонька» и хриплые поздравления непросыхающего президента, в стельку нахрюкавшись, Новый год встретить могут! Здесь же даже просто на улицу выйди – и уже рачительную разницу и экзотику для зимнего праздника сыщешь, потому как не снег под ногами хрустит и уши мерзнут, а ночные птицы с цикадами орут и температура воздуха больше двадцати восьми! Тут за мандаринами полузелеными в супермаркет бежать не нужно! Тут можно дерево во дворе потрясти, и с него обязательно какой-нибудь новогодний фрукт свалится. И мандарин свалится, и банан свалится, и даже, очень может быть, арбуз. Сюда беспалый президент с распухшей рожей со своим обещанием светлого будущего никак не дотягивается, и оттого почему-то становится намного спокойнее. В общем, тут Африка, и, стало быть, нужно Новый год, чтоб потом все обзавидовались, по-африкански встречать. Креативненько как-нибудь. И вот, после недолгих терзаний частей мозга, за фантазию отвечающих, отринув все приглашения местного населения на рюмочку забежать, приняли парни решение испытать доселе невиданное для них удовольствие: встретить Новый год на берегу океана с возлияниями и купанием в открытом водоеме под удары курантов. Покинуть, так сказать, тепло и уют домашнего очага и отпраздновать семейное торжество в объятиях гостеприимной туристической инфраструктуры ганского побережья. Оригинальненько, ну согласитесь. «И-э-э-э-х, хорошо!» – выдохнули оба и тем самым утвердили концепцию новогоднего торжества в объятиях ласковых вод Гвинейского залива, отправившись к полуночи на пляж «Шестнадцатая миля».
Нужно сказать, что вся туристическая инфраструктура на этом пляже состояла из нестройного ряда бунгало, выстроившихся от одного края горизонта до другого вдоль полосы пляжного песка, кое-где прерываемого стволами толстенных пальм, торчащих в небо Ростральными колоннами нашей Северной Пальмиры. Бунгало возводили местные рыбаки, проживающие в деревне по соседству, и сдавали отдыхающим, приезжающим из города, за пятьдесят американских центов в день. Крыша, стены
