Энтони?
Рукой крепче сжимаю мобильный телефон.
— Ты говорила с Беном.
— Да, но он мне ничего не говорит. Я беспокоюсь о тебе.
— Ну, не стоит. Я в порядке…
— Я знаю, — тихо говорит она. Нежно. — Мы никогда не говорили об этом, но я знаю. Два года назад?
Я останавливаю свою машину, ставлю ее на стоянку и закрываю глаза.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь…
— Ты была так счастлива, а потом однажды перестала. Я не была уверена, что случилось, но однажды Энтони привел тебя домой, и ты выглядела такой больной, что пролежала в постели пять дней.
— Черт…
— Ты сказала, что у тебя грипп, но так и не приняла ни одного лекарства от гриппа, которое я тебе принесла. И я слышала, как ты плакала в своей комнате, когда думала, что я сплю…
Между нами воцаряется тишина.
Она прочищает горло.
— Мне не потребовалось много времени, чтобы понять это.
Я откидываю голову назад, пытаясь сдержать слезы.
— Почему ты ничего не сказала?
— Подумала, что, если ты захочешь, чтобы я знала, ты бы мне сказала.
Падает первая слеза.
— Все это время ты знала? И ты все еще, ты…
— Ты моя лучшая подруга. И всегда ей будешь. Ничто не может этого изменить.
— У тебя сильные чувства по поводу… этого. Твои религиозные убеждения. Я думала, ты возненавидишь меня.
— Никогда. — Ее ответ приходит так быстро и мощно, что на первый план выходит еще больше слез. — Я никогда не смогла бы ненавидеть тебя. И Бен тоже не стал бы.
Я качаю головой, хотя она меня не видит.
— Ты этого не знаешь. Если бы он знал, если бы знал все…
— Он все равно будет любить тебя. Может быть, даже полюбит еще больше, потому что ты должна знать, Эшли Кендрик, чем больше людей знают о тебе, чем больше ты впускаешь людей, тем больше тебя невозможно не любить.
Вот и все. Я теряю контроль. Рыдание вырывается из моего горла, и слезы текут по моему лицу.
— О, нет… — говорит она с таким сочувствием, что у меня болит в груди. — Что случилось? Поговори со мной.
— Я… я… — Еще один всхлип прорывается сквозь меня.
— Расскажи мне, позволь мне помочь тебе.
И поэтому, в своей слабости, я рассказываю все своей лучшей подруге и молюсь, чтобы она сохранила мои секреты.
ГЛАВА 26
ЭШЛИ
После разговора с Бетани и необходимости переделывать макияж в машине я опоздала на работу на двадцать минут. Я проскользнула в клуб незаметно для моего менеджера и сказала ему, что была на складе, когда он спросил, где я была.
Я так и не поговорила с ним об Энтони.
Когда вижу Энтони, он достает стеклянную посуду из посудомоечной машины. Он замирает и смотрит на меня извиняющимся взглядом, но я игнорирую его и протискиваюсь мимо, придерживаясь своей стороны бара. На минуту мне кажется, что я смогу его игнорировать. Похоже, он также стремится держаться от меня подальше.
Когда занимаюсь заправкой бумаги в кассовый аппарат, он подходит ко мне сзади. Не прикасается ко мне, но я чувствую его присутствие у себя за спиной.
— Мне правда жаль, детка…
— Не надо. — Я спокойно поворачиваюсь и смотрю ему в глаза, замечая небольшой синяк вокруг его носа. Хорошо. Я рада, что оставила след. — Не разговаривай со мной. Мы не друзья. Никогда ими не будем. И не называй меня деткой. Даже не называй меня Эшли. Просто оставь меня в покое.
Он переминается с ноги на ногу, на его лице боль.
— Ты в порядке? — Он кивает в сторону моей груди.
— Оставь. Меня. В покое.
Энтони вздыхает и кивает.
— Хорошо. Мне действительно очень жаль…
Отворачиваюсь от него, кипя от гнева. Мне хочется кричать. Понимает ли он, что я потеряла из-за него? Человека, от которого я должна отказаться из-за того, что он сделал? Из-за того, что мы сделали?
Но ничего из этого я не говорю, потому что Энтони в этом не виноват. Не совсем. Я единственный человек, ответственный за свои обстоятельства.
Погружаюсь в работу и говорю себе, что отзову своего менеджера в сторону во время перерыва, но это время приходит и уходит, а я не могу заставить себя сделать это. Дело в том, что Энтони работает в клубе дольше, чем я. Если поставлю менеджера перед выбором, то не совсем уверена, что он решит оставить меня.
Сначала нужно поискать новую работу, а потом рассказать руководству, что произошло. Если они захотят меня уволить, то найдут для этого законную причину — меня ловили на том, что я слишком много пила на работе, и у меня было бесчисленное количество опозданий. Я возвращаюсь на свою смену пораньше, мне нужно быть занятой, чтобы не думать о том, что мне нужно сделать.
Пульсирующей музыки достаточно, чтобы заглушить мой внутренний голос, который говорит мне, что это моя жизнь, и мне лучше привыкнуть к ней. Наливаю себе двойную порцию текилы и проглатываю, прежде чем успеваю передумать. Посетители бара подбадривают и заказывают себе коктейли, а я улыбаюсь и смеюсь, притворяясь той девушкой, которой была до встречи с Беном. Девушкой, которая все еще может находить радость в своей несчастной жизни.
Держась подальше от Энтони, я нахожу маленький кусочек покоя в своем углу бара.
Когда поднимаю взгляд и вижу Бена, упершегося локтями в стойку, его глаза кажутся черными в свете ламп, а челюсть такая твердая, что кажется, она вот-вот треснет, я замираю на месте. Его взгляд становится жестче. Он наклоняет голову. А потом делает то, что большинство мужчин делают каждую ночь. Он рассматривает меня, изучает, как образец под микроскопом, раздевает меня жаром своего взгляда, и я бессильна против этого. Я молча стою, наблюдая, как мужчина разглядывает меня, и чувствую прилив похоти от жара, вспыхивающего в его глазах.
Меня притягивает ближе какая-то невидимая нить, которую он дергает силой своего взгляда, пока я не оказываюсь прижатой к стойке напротив него. Мужчина наклоняется ко мне. Я следую его примеру, не в силах сопротивляться его молчаливому требованию. Наши рты близко, и мы еще не сказали друг другу ни единого слова. Я закрываю глаза, ожидая нежного прикосновения его губ. Затем чувствую рывок, простое потягивание за ворот моей рубашки, чтобы притянуть меня еще ближе. Я так потерялась в своем желании поцеловать его, что двигаюсь недостаточно быстро, и мои глаза распахиваются, когда он быстро расстегивает мой топ.
Бен уже над стойкой бара. Затем я вижу его
