как этим утром Миша вскользь сообщил, что наш первый подопечный вышел из дурдома. Собрат-санитар, встреченный на улице, поведал Мише, что парень был полечен от кокаинизма, представлен отцу Флориану, пользовавшему жертв гипнотических сект, и отпущен для исцеления на свободе. Самое интересное состояло в том, что бедняга не очень хорошо помнил, как оказался в дурдоме, наркотический бред у него мешался с явью. Жертве нашего коварства представлялось, что он искал женщину средних лет, пламенно-рыжую, обратился за справкой к древней старушке на улице в сумерки, она его куда-то повела, указала на темно-красный кирпичный флигель, он шагнул туда и увидел перед собой ту же старушенцию, она на глазах стала молодеть, превратилась в юную безжалостную девку, дерзко хохотала и советовала ему обернуться. Он глянул себе за спину и увидел, как та самая старуха (первый экземпляр!) обернулась рыжей женщиной с черной маской вместо лица. Оказавшись на тускло-сером снегу между ними, пострадавший потерял опору и рухнул на руки сердобольного прохожего, а скверные бабы мигом исчезли. Так что роль Миши в своем заточении парень воспринимал положительно, испытывал признательность за избавление, даже хотел идти благодарить. Очень недурно. "И этому мерещатся ведьмы в троекратном количестве, действительно прямая ему дорога к батюшке Флориану", – думала я лениво, наполняя ванну и взбивая пахнущую гвоздикой пену. – "Но тут явный кокаин, и я не замешана. Будем считать, что доброе дело сделано."
На вечер текущего дня у меня было запланировано светское посещение. Моя старая приятельница Любочка недавно родила младенца и еле дождалась возможности представить девочку Леночку, заодно познакомить с мужем, которого я ухитрилась не увидеть за два года их брака. Я собиралась в гости в семейный дом, по дороге планировала заскочить к родителям и придумать, чем бы их порадовать. Вернулась я поздно, полная семейными впечатлениями, и услышала от автответчика сообщение.
– Кать, тут неувязочка вышла, – возник голос Ванды, младшего редактора из "Факела". – Ты уж завтра приезжай, может, разберешься, заодно и деньги получишь. Приезжай, прошу очень настоятельно.
Пренебречь настоятельным зовом родного издательства я не могла и запланировала на следующий день заезд в "Факел" после приема двух клиенток и до визита к Алле. Аллочка просила посмотреть выбранные места из перевода и желала редакторской консультации. Хотя почти решеный супружеский союз с Пашей должен был избавить Аллу от забот о хлебе насущном, но ей хотелось сдать перевод в приличном виде, чтобы иметь вариант в запасе. Честно признаюсь, я не спрашивала Аллу, что ее привлекло в предложении Павла Петровича помимо материальных и социальных выгод, но было видно, что у нее есть какие-то не совсем меркантильные резоны.
А уж Павел Петрович сиял в обществе Аллы, как медный грош, если позволительно так выразиться о сдержанном, ученом и ироничном джентльмене. Мальчишки Кирилл и Денис приняли будущего отчима, как равного, а он вел себя с ними бесподобно. Примерно так умудренный выпускник Окфорда опекает талантливых, но зеленых студентов первого семестра. С ребятами Павел Петрович являл пример академической мужественности, и роль ему нравилась. Скажем прямо, иногда ребята смотрели ему в рот, чем Паша гордился, особенно в присутствии Аллы. Я тоже испытывала чувство законной гордости, грядущий брак, как ни верти, устроила я и пожинала плоды восхищения со всех сторон.
В настоящий момент в квартире Аллы мы с Мишей часто присутствовали в качестве ближайших друзей дома. Кстати, разрешилась долго мучившая меня загадка. Как жуткий сноб Павел Петрович переносит ужасающий внешний вид Миши и его непочтительные манеры? По всей видимости, Паша с самого начала был осведомлен, что имеет дело с "российским Гогеном", которому многое можно простить за талант.
Надо сказать, что в тот день обе клиентки, посетившие меня в купольной конторе оказались трудными. Это были подозрительные жены, уверенные, что мужья им изменяют, но не знающие, как реагировать. Случаи эти весьма мучительные. Каждая из страдающих женщин обратилась ко мне в контору с продуманным намеренем: выследить благоверного и соперницу, добыть доказательства измены и тогда… И каждую я спросила – что тогда? Подозрительные жёны ответили каждая по-своему, одна упомянула скандал и развод, вторая планировала скандал, покаяние супруга и возращение его в объятия жены, очищенным от грехов.
Ну и пришлось с ними работать. Объяснить для начала, что брак – это нечто большее, чем просто узаконенное сожительство, что семья может устоять, даже если кто-то смотрит на сторону, что главное – интересы детей, а не самолюбие обиженной женщины, что нет ни у кого прав на чужое тело, а также прочие прогрессивные, но неведомые бедным женщинам истины. В результате клиентки согласились слушать и терпеть мужей-изменников, именно так они обе поняли мои инструкции и назидания. Однако больше всех терпеть пришлось мне – каждая страдалица считала, что не устраивая мужу скандала по поводу любовницы, она совершает подвиг и требовала поклонения. А я всего-то навсего советовала самим не вторгаться в опасную область предполагаемой измены. И приводила забавный опыт своей бабушки Глаши. Бабуля была моложе деда Феликса на четверть века, но втайне ревновала, и однажды решила проследить, куда он ходит по вечерам. Оставив дома двух маленьких дочек, бабуля кралась по улицам за предполагаемым изменником, пока не обнаружила, что дед Фелис добрался до библиотеки и сидел там за книгой. Бабушка проверила еще пару-тройку раз и только тогда убедилась, что можно доверять и не проверять. Это так, к слову.
Валентин, старый друг и ныне компаньон, не переставал меня высмеивать за мучительные старания сохранять чужие семьи и рекомендовал перестать заботиться о слонопотамах. Цитировал любимую книгу детства под названием "Винни-пух и все остальные". В рамках одного из сюжетов Винни-Пух решил поймать слонопотама и для приманки истратил собственный мед, потом сетовал, что позаботился о слонопотаме больше, чем о себе самом.
Так вот, утренние слонопотамочки Зоя Павловна и Наташа Мансурова исчерпали мой мед до последней капли, я приехала в "Факел" в полном изнеможении и могла советовать бесплатно лишь одно – никогда и ни за что не вступать в брак. Недавно вступившая в новый брак Вандочка, наш бессменный и любимый младший редактор, поняла мое состояние и хлопотала вокруг пострадавшей подруги с искренним милосердием. Я не удержалась и пересказала содержание своих праведных трудов и посетовала на сложную работу – такова была обычная реакция на перенапряжение нервной системы.
Однако после второй чашки липового чая я заметила, что Ванда, пожалуй, слишком внимательна, и сразу вспомнила себя в детстве. Провинившись больше обычного, я бросалась мести полы, и мама могла по их состоянию определить степень моего
