дрогнул, даже когда острая частичка дерева оставила порез на его скуле.
— Ты уверен, что она вновь не пошла по своим делам? Это же Ребекка, — попытался взять ситуацию под контроль Кай. Его спокойствие выводило меня из себя ещё больше.
— Нет… Я чувствую это, — утробно зарычал я, сжимая руки в кулаки и не обращая внимания на сбитые костяшки пальцев. — Она исчезла из Лармара и в городе её тоже нет.
Кай внимательно посмотрел мне в глаза, и единственное, что отразило его чувства в тот момент — чуть дрогнувший уголок рта.
Пару минут он не говорил ничего, а после произнёс:
— Я дал Ребекке свой амулет. Он должен сработать, если девушка окажется в опасности. Я это почувствую и сразу смогу определить её местонахождение.
Мои ноздри раздулись. Так вот куда делся его амулет…
С одной стороны мне стоило поблагодарить Кая за его осмотрительность, но с другой ревность пожаром вспыхнула во мне. Насколько мне было известно — Кай не расставался с амулетом с тех пор, как последний раз общался со своей сестрой. И тут он отдал его Ребекке. Сердце кольнуло от подозрения, что у него были чувства к Ребекке. Но я быстро загасил эту ревность, напомнив, что эта женщина моя, а он мой близкий друг и товарищ.
— Незамедлительно сообщи мне, если амулет активизируется, — только и ответил Каю я. Тот кивнул и молча удалился из комнаты, слишком тесной для нас обоих. Если Ше’ру и заметил мою вспышку ревности, то никак на неё не отреагировал.
Вновь перевернув комнатушку верх дном и не найдя ни единой зацепки куда могла подеваться Ребекка, я в бешенстве отправился в тренировочный зал. Сначала я думал, что смогу выпустить пар там, но уже на половине пути вспомнил, что там сейчас испытывал пробудившиеся способности Ромуса Яфис, и свернул в другой коридор. Тот вёл в комнату, позволяющую скрыто наблюдать за тренировками в зале. Именно оттуда я первый раз увидел технику боя Ребекки и понял, кем был на самом деле её наставник.
Дойдя до комнаты и бездумно начав наблюдать, как во всех видах боя Ромус теснит Яфиса, я пытался заставить думать себя, как Ребекка. Потому что точно что-то упускал.
Я знал о ней всё и в то же время не знал ничего. Она была импульсивной и могла выкинуть то, что мне и в голову бы не пришло. Но сейчас…
Я нутром чуял, что она исчезла к беде.
Смотря за техникой боя её брата, я размышлял о том, почему она ничего ему не сказала. Хотя, может быть, Ромус знал всё и сейчас был спокоен? И нам стоило его допросить?
Но, смотря на него и вспоминая Ребекку, я понимал, что в этот раз она точно ему ничего не сказала. Однако…
Неожиданная мысль заставила меня сорваться с места и быстрым шагом отправиться к спальням кадетов-младшегодок.
Что, если Ребекка оставила брату зацепку?
Не обращая внимания ни на испуганных кадетов, ни на Беса, который увязался за мной на лестнице и что-то уточнял ещё два пролёта, я достиг нужного помещения. Ромус ещё не был здесь в своём новом обличие, иначе бы другие кадеты точно были шокированы. Впрочем, от одного моего появления здесь, они уже были достаточно перепуганы.
В огромной комнате, заставленной двухъярусными кроватями кадетов младшего звена тут же, не осталось ни души. Я быстро отыскал кровать Ромуса по чутью фейри и начал обследовать его скромные пожитки. В этот раз я сдерживал себя, тщательно и медленно осматривая каждую мелочь, пока наконец среди множества его книг я не нашёл одну полностью пустую. От неё пахло Ребеккой.
Нет. Не так.
Книга была просто буквально пропитана её сладковато-терпким запахом.
Я сразу отбросил всё ненужное и начал листать её. Но в ней не то, что не было ни единой записи. В ней даже названия не было. Некмет меня разрази!
Спустив с поводка свой элемент крови, я магией обследовал книгу и понял, что имею дело с артефактом Марриенсенов. Их род довольно умело мог скрывать свои тайны ото всех, кроме меня.
Взяв книгу, я направился прямиком к Бесу, караулящему меня у дверей спальни кадетов младшего звена. На ходу обрубая его бессмысленный вопрос, я приказал:
— Неси мне образец крови любого из Марриенсенов. Немедленно.
Последнее слово я буквально прорычал, что заставило Беса раствориться в коридоре и уже через пару минут явиться ко мне со склянкой с кровью.
Выхватив ту из рук Беса, я направился в подвалы Лармара. Туда, где в самом его сердце работал магический механизм, поддерживающий устои академии много лет.
Ввалившись туда, я уже больше мог не сдерживать рвущееся наружу пламя. Моё тело охватил огонь в тот момент, когда я швырнул книгу Ребекки на железный стол возле часового механизма. Откупорив склянку с кровью, я опрокинул её себе в рот и тут же скривился от острой боли, пронзившей меня после активизации элемента крови.
Марриенсены были хитры и сильны. Но я был сильнее.
Выпитая кровь с адской болью, но встраивалась в мою.
Когда же я наконец ощутил, что магия сработала, я подошёл к столу и раскрыл книгу, в которой тотчас проявился текст. Перед моими глазами всё плыло из-за вражеской крови в организме, но я знал, что медлить нельзя и эффект продлится недолго. Тщательно осматривая каждый лист, написанный неким Николаусом Марриенсеном, я искал то, что прочла Ребекка. Острый нюх фейри помогал мне в этом — я дольше задерживался на тех страницах, где был ярче её запах. Однако пока всё было бес толку: информация была новой для девушки, а не для меня.
Почти пролистав книгу до конца, я вдруг заметил неожиданный запах. Такой был у Рунфрид и я тут же вспомнил, как перед инициацией Ромуса они переглядывались. О чём говорила с Ребеккой Руна и что девушка сказала драконихе?
Внимательно вчитавшись в текст на странице, я увидел информацию о Кайле Марриенсене, дяде Ребекки. Выходит… Ребекка была с ним связана? Но как? И почему я этого не понял раньше?
Двигаясь дальше по тексту с яркой аурой обоих девушек, я оказался в финале книги, где увидел довольно странное стихотворение, расставившее всё на свои места:
«Хати и Сколь, Волк Луны и Волк Солнца,
Проглотят те их, и привычный нам день оборвётся.
Вот только чтоб началась та Великая Ночь,
Тьмою должно весь наш мир заволочь.
Если погубит один второго быстрей,
Чем часы вечности коснутся морей,
То Скоти и Халь погибнуть
