class="p1">— Нет, — выдавила она.
— Ты отказываешься от моего предложения?
— Я не могу на такое пойти, — Герда чувствовала себя так, словно приносила большую жертву. По сути так оно и было. Она отдавала в жертву возможность видеть брата, ради того, чтобы любить его, переживать о нём, пускай даже издалека. — Одно не пойму… почему вы не привили мне этот ваш мутаген, когда я была больна? Когда не могла сказать ни «да», ни «нет»?
— Ты уже достаточно взрослая, чтобы самостоятельно принимать такие решения, — отозвалась Алиса. И добавила: — В отличие от твоего брата. Мне жаль, что ты отказалась.
Герда сильно сомневалась, что эта женщина умеет о чём-то жалеть. Неудача для неё — всего лишь отсутствие удовлетворения из-за нежелательного результата.
— И что теперь?
Алиса посмотрела на плывущие по небу пушистые облака.
— После того, как поправишься, ты уйдёшь. И, хочу, чтобы ты знала… я хотела услышать от тебя «да», но всё-таки уважаю твоё решение. Понимаю, с каким трудом оно тебе далось. У каждого свой путь.
«У каждого свой путь», — мысленно повторила Герда, уже зная, куда в скором времени направит свои стопы.
— Вы разрешите видеться с Каем, пока я выздоравливаю?
— Разумеется, — дала добро Алиса. — Ты можешь с ним видеться в свободное от занятий время. Но не злоупотребляй нашим гостеприимством, не пытайся на него давить. Он такой, какой есть и иным уже не станет.
Она поднялась и зашагала прочь. Герда смотрела ей вслед, больше не испытывая к ней ненависти. Не хотелось злиться на ту, кто в своё время тоже раскладывала гирьки аргументов на чаши весов сомнений. Она тоже стояла перед самым сложным в своей жизни выбором, и трудно было представить, каково ей было отказаться от любви к своим погибшим детям. И нет, это, пожалуй, нельзя назвать предательством. Это шаг сильного человека. Цель для неё важнее всего на свете.
— Я ведь сделала всё правильно, Сказочник? — тихо произнесла Герда, представив, что друг стоит за спиной и улыбается.
Как же ей сейчас нужна была его поддержка. Так нужна, что плакать хотелось.
— Я скучаю по тебе, Сказочник. По тебе и Потеряхе.
Герда тягостно вздохнула, вытерла рукавом пижамы выступившие на глаза слёзы, поднялась и поплелась к больничному корпусу.
***
Организм её восстанавливался быстро. Уже через неделю Герда чувствовала себя так, словно и не было никакой болезни. Каждый день она виделась с Каем, однако встречи эти не приносили радости, а общение с ним так вообще вызывало уныние. Попытки достучаться до брата, увидеть в нём хотя бы намёк на прежнего нормального мальчишку, не приносили результата. Он стал совсем другим — слишком чужим, слишком замкнутым в себе. Его теперь интересовали научные журналы, всяческие головоломки. Бывало так, что Герда рассказывала ему о своих приключениях в промзоне, а он, слушая, равнодушно вращал плоскости Кубика Рубика. Эта игрушка была для него важнее сестры. Когда общение прекращалось, Кай спешил к другим детям, с которыми начинал обсуждать темы уроков или информацию, вычитанную в заумных книгах местной библиотеки. Глядя на него, Герда с горечью сознавала, что он никогда больше не будет играть в прятки, зимой не слепит снеговика, летом не ляжет на траву, чтобы в сладостном мечтательном безделье понаблюдать за плывущими в небесной синеве облаками. Его лишили всех этих простых радостей. Лишили детства.
Как ни прискорбно Герде это было признавать, но она здесь столкнулась с тем, что намного сильнее Цветочницы и Себастьяна — с холодной силой науки, с мутагеном. И любая борьба тут бессильна. Выше головы не прыгнешь.
Оставалось лишь смириться.
Настал момент, когда однажды после завтрака к Герде подошла Алиса.
— Ты уже вполне здорова. Тебе пора.
Герда отлично понимала, почему не может здесь остаться. Слишком не вписывалась в общую картину. Будто лишняя цифра в идеальной формуле. Она через чур живая для этого места.
— Я распоряжусь, чтобы тебя отвезли к выходу из промзоны, — заявила Алиса.
— Не нужно, — решительно отказалась Герда. — У меня свой путь.
— Это не разумно. Тебе повезло, что ты выжила по пути сюда, но навряд ли так же повезёт, когда будешь идти отсюда.
— Уж поверьте, я выживу.
Алиса спорить не стала.
— Как пожелаешь. Тебя снабдят припасами.
— А можно мне хотя бы несколько кусочков сахара?
— Разумеется.
«Откуп за Кая», — подумала Герда и тут же устыдилась своих мыслей.
Уже через час, попрощавшись с братом, она покинула базу. Её ждало нечто новое. Чувство вины, из-за того, что уходит от брата, накатило и рассеялось. В конце концов, он живой и о нём заботятся. Этот аргумент Герда выставила перед собой точно щит и тот неплохо защищал от плетей для морального самобичевания. Не хотелось больше отравлять душу тоской.
Когда база осталась далеко позади, раздалось радостное улюлюканье и из зарослей громадных лопухов выскочила Потеряха. Она прыгнула к Герде, обхватила её своими грязными ручонками.
— Всё хорошо, — рассмеялась Герда, прижимая девочку к себе. — Я знала, что с тобой всё в порядке. Боже, как же я рада тебя видеть!
Потеряха суетливо отстранилась и, ощерив в улыбке зубастую пасть, продемонстрировала красовавшийся на её шее кусочек янтаря на верёвочке.
— Да, ты умница, — похвалила Герда. — Нашла то, что искала. Точнее — отвоевала. Я всё видела. И я тоже нашла то, зачем шла. И вот ещё что, Потеряха… ты прости меня за то, что прогнала тебя тогда. Я думала, так будет лучше.
Потеряха махнула ладошкой, как бы говоря, что уже забыла об этом. Герда погладила её по голове.
— Ты со мной?
Девочка энергично кивнула и этот ответ был настолько же предсказуем, как и восход солнца.
— Нас ждёт много удивительного, — пообещала Герда. — И нам больше нечего опасаться. Смотритель промзоны позаботится, чтобы с нами ничего плохого не случилось.
— Ого! — выдохнула Потеряха.
— Да, позаботится. Я сделала выбор в его пользу, и он об этом знает.
Прежде чем двинуться дальше,
