зловеще темнеющим кляксам. Люблю ночь. Ты никого не видишь, никто не видит тебя. Растворяешься в темноте, и все проблем, казалось, слепо проплывают мимо, не заметив.
Уже подходя к выходу, я подняла голову, и вздрогнула от неожиданности, едва не сбросив спящего зверька. На фоне светящегося в полумраке мрамора чернела мощная фигура, облокотившаяся о стену возле темнеющей арки дверного проема.
– Ты что здесь делаешь? – Поинтересовалась я шепотом, стараясь незаметно переложить Фуниана себе в карман.
– Тебя жду, бублик. Есть серьезный разговор.
Тяжело вздохнув, Царним отлип от стены, и пройдя пару шагов, уселся на теплый мрамор, свесив ноги в сад. Не дожидаясь особого приглашения, я устроилась в метре от него, расправив живописно разметавшиеся по камню складки платья, и вопросительно уставилась на чернокосого.
– Что стряслось?
Тот покачал головой, будто пытаясь согнать в общую кучу разбежавшиеся мысли, и повернулся ко мне.
– Ты ведь хороший человек, Рин, ты должна все понять, верно?
Интересное начало. Я тихонько пожала плечами, не желая отказываться сразу от столь многообещающего комплимента. Но хотя бы чернокосый привычно не пошлил, что не могло не радовать. Хотя и в чем-то ощутимо напрягало. Раньше мне ни разу не приходилось видеть его таким задумчивым и серьезным. Видимо, должно было произойти что-то настолько значительное, что заставило его изменить привычной беззаботной манере общения.
– Смотря что ты хочешь рассказать, – отозвалась я, осторожно разглядывая его практически слившееся с густой сумеречной тенью лицо.
Облокотившись спиной о граненую колонну, он не спешил, испытывая мое любопытство задумчивым разглядыванием ночного светила.
– Помнишь, не так давно я сказал, что местную луну называют Виринеей?
Я кивнула.
– Еще я говорил о том, что на Тсарниан есть такие существа, кому ее ненавязчивый свет куда милее дневного…
Отчего-то мне вдруг почудилось, что воздух вокруг нас стал заметно холоднее. Я поежилась, и на всякий случай обняла себя руками.
– Ты о ком?
– Эрсиорхи. Помнишь?
А, ну да. Как не помнить. Жуткие ночные создания с названием, напоминающим звук храпа. Будь я чуть моложе и чуть впечатлительней, они давно воплотились бы в моих ночных кошмарах.
– Да, помню.
Если он хотел меня заинтриговать, то это ему более чем удалось. Контрастно очерченный правильный мужской профиль мог бы и сам быть тенью призрачного эрсиорха, открой вдруг мужчина кроваво красные глаза, оскаля клыкастую пасть, и протянув ко мне когтистую руку. Фантазия разыгралась не на шутку, благо атмосфера способствовала как никогда.
– Что ты знаешь о моем отце, Рин? – Внезапно решил сменить тему чернокосый.
Я вопросительно подняла глаза, столкнувшись с его нетерпеливым карим взглядом, и осторожно ответила:
– Думаю, не больше, чем полагается. Он советник моего отца, его двоюродный брат…
– Ты же в курсе, что он приемный, верно? – Не дал мне договорить тот.
– Уже да.
Скрывать было глупо. Не умею врать, да и смысла в этом на данный момент не проглядывалось.
– Также ты в курсе, где его нашли приемные родители, я прав?
– Прав, – в очередной раз не стала отрицать очевидного я.
Мужчина вздохнул, и расстегнул верхнюю пуговицу туго обхватывающего горло плотного камзола.
– Ты ведь умная девочка, бублик?
Мне казалось, что на сегодняшний день хватило достаточно необычных событий, чтобы не распространять их еще и на ночь. Видимо, я ошиблась.
– Не жалуюсь.
Он кивнул, и с мольбой уставился мне в глаза.
– Может, тогда ты сама обо всем догадаешься?
– Догадаюсь…о чем?
Тот упорно продолжал сверлить меня глазами, будто пытаясь мысленно передать необходимую информацию. Я лишь хлопала ресницами в ответ, не особо понимая, что он, собственно, пытается мне внушить.
Меня спасла бабушка. Стук каблуков мы услышали задолго до ее прихода. Царним поджал губы, смирившись с мыслью, что прорицатель из меня никакой.
– Поговорим завтра, хорошо?
Оставалось лишь согласно кивнуть и подняться с мраморного пола вслед за ним.
Внушительная спина чернокосого уже скрывалась в дальнем проеме, когда из ближайшей арки появилась собственно бабуля.
– Гуляешь?
– Угу.
– Ну и правильно, вечерний воздух здесь целебен.
– Чем? – Вопрос был задан скорее на автомате, чем, как если бы это действительно меня интересовало.
– Фиолели цветут, – бабушка неопределенно провела рукой по воздуху, изображая не то цветущий фиолель, не то его особую полезность. – Идем?
Я послушно взяла ее под локоть, и мы двинулись знакомым путем до моих покоев.
– И в чем же целебность этого цветения? – Я всё-таки заинтересовалась.
– Ты знаешь, мне так приятно, что приходится объяснять тебе настолько обыденные для нашего человека вещи, – улыбнулась бабуля, – как будто я восполняю утраченную возможность обучать всему тебя, маленькую. – Она тихо засмеялась, чуть сжав мою руку на своем локте. – Фиолель – ночное растение. В определенный час оно начинает выделять пыльцу, которая прекрасно лечит нервную систему. Представь себе, – весело добавила она – На Тсарниан ты не найдешь ни одной истерички! Я думаю, это заслуга наших обширных фиолелевых полей.
Я знала по крайней мере одну такую истеричку мужского пола, после общения с которым образовался жутковатый черный синяк на плече. Пожалуй, стоило исправить сие досадное упущение, и устроить ему принудительный курс лечения, закопав в фиолелевом поле по самую шею как минимум на ночь.
– Полагаю, ты уже в курсе завтрашнего мероприятия?
Ну еще бы, ведь познакомить меня со скрытым от всех глаз балкончиком в главном зале было именно ее, бабушкиной, идеей. И грех было подобным знакомством не воспользоваться. Хотя откуда бабуле было знать о моей осведомленности по поводу содержания конвертов, и обедах-смотринах? Ведь подслушать этого я не могла явно. Поэтому я отрицательно покачала головой и воззрилась на бабушку с немым вопросом во взоре.
Бабуля скептически сощурилась, но все же просветила:
– Завтра к обеду у нас будут гости. Это несколько достойных молодых людей, претендующих на твою руку.
Пришлось сделалась вид, что я удивлена. Честно говоря, уже ничего не хотелось, кроме как упасть на собственную кровать, причем даже особо не раздеваясь. Бабуля продолжала «удивлять»:
– Если ты не готова выбирать из них, то можешь уже завтра назвать имя своего собственного избранника, если он не будет против.
Я понятливо ухмыльнулась.
– Думаю, для начала мне самой стоит с ним обсудить этот вопрос.
– Разумеется, – согласилась бабуля. – Гермиан будет здесь за час до обеда. Думаю, вам хватит этого времени.
