Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
— К сожалению, — сказал он, — карта одноразовая. Нет-нет, не исчезнет, просто нельзя отмечать больше людей, чем одного. И как только найдешь, точка исчезнет.
— И можно наносить другую? — спросил я. — Кого-то еще?
Он сдержанно улыбнулся.
— Можно…
— Ура!
— …Но твоего умения, — договорил он, — здесь недостаточно.
— Большое спасибо, — сказал я с жаром. — Никто для меня не делал так много!
— Это не много, — ответил он, — сумей воспользоваться этим. А дальше будет видно. В добрый путь, брат паладин!
Я поцеловал ему руку и быстро вышел, учтиво сдвигая плечи и горбя спину.
Бобик помчался по залам к выходу, все моментально сообразив и подпрыгивая на высоту моего немалого роста, показывая себя, а то вдруг не замечу и не возьму с собой.
Ворота распахнулись в морозный мир, здесь, оказывается, зима, кто бы подумал, уже и забыл о ней в огромном прогретом до последнего камешка Храме и монастыре.
Свежий ветерок злорадно вбил в раскрытую пасть горсть снежка, я закашлялся, но быстро пришел в себя и бегом сбежал со ступенек. Снег захрустел под сапогами резко и смачно, небо синее и яркое, монахи разгружают с саней прозрачные глыбы льда, наколотые в ближайшем озере, а при виде брата паладина учтиво поклонились.
— И вам мир и процветание между братскими народами, — ответил я бодро. — Бог в помощь!
— Спасибо, брат паладин, — ответили они вразнобой.
Из конюшни донесся громовой голос арбогастра, тоже учуял дальнюю дорогу, какие они у меня замечательные, это я один среди них толстокожий, грубый, нечуткий, черствый, спокойный, умный, редкий, замечательный, великолепный, ума палата, светоч…
Судя по карте, за бесконечной равниной высится грозная горная цепь, но дорога ведет прямо к перевалу. Арбогастр с превеликим удовольствием разогнался, долина промелькнула под копытами, как нечто несуществующее, а горы поднялись во всем зловещем блеске острых скал и заснеженных вершин, где снег давно превратился в лед и уже не тает с того знаменательного дня, когда Адама отправили пинком во взрослую жизнь.
Дорога повела, как и ожидалось, к перевалу. Бобик несся, как выпущенная из стационарного гастрафарета стрела, первым взбежал наверх и победно оглянулся.
Перевал не самый удобный для путешествий: каменные стены по обе стороны иногда сдвигаются слишком узко, можно двигаться только по одному, много камней и глыб, что скатились с вершин.
Копыта звонко стучат по каменистой земле, сплошь из вбитых глубоко в сухую, а сейчас еще и промерзлую землю камней и камешков. Я поглядывал на высокие скалы, но чутье опасности помалкивает, а в таких уединенных местах оно срабатывает лучше, это в толпе иногда теряет нюх.
Впереди на продуваемом всеми ветрами каменистом нагорье несколько особо крупных глыб торчат в слишком правильном порядке. Снег сдуло в долину свирепыми ветрами, камни стоят молча и упрямо, словно продолжают некий бой.
Я придержал арбогастра, Бобик понесся вперед и обнюхал первый же камень, оглянулся, дескать, опасности нет, никакой магии, не бойся, я с тобой.
Подъехав ближе, я покинул седло. Камней шесть, Бобик побежал вперед, сделал круг и вернулся с вопросом в больших коричневых глазах.
Камни все отесаны с той стороны, что повернута к дороге, надпись уже почти стерлась от пронизывающих ветров, летних дождей и зимней вьюги, я с трудом разобрал надпись: «Герцог Ген гиб…»
На остальных камнях надписи чуть лучше, первый принимает на себя все удары стихий, я переходил от одного к другому, здесь какой-то отряд из шести человек принял бой и победил, но сами умерли от тяжелых ран прямо на поле боя.
Сердце сжалось от горячего сочувствия. Там дальше внизу долина, защищенная от ветров, там села, которые закрыли собой эти люди и погибли здесь, оставив дома ожидающих их любящих жен и детей.
В груди разлилось тепло, я ощутил, как жар пошел в ладони, начал покалывать кончики пальцев.
Оглянувшись, никого нет, никакого позора, если ничего не выйдет из глупой затеи, я вытянул руки и сказал громко:
— Во имя!.. Ты знаешь, что я хочу. Это только справедливо! И никому не нанесет вреда.
Из-под ног донесся легкий гул, словно далеко-далеко внизу прокатили бочку размером с гору. Земля под ногами быстро и страшно стала пурпурной, будто наверх выступила вся кровь, пролитая в те давние времена.
Камни охватил трепещущий огонь, короткий и нервный, тут же исчез, сбежав по ним в землю, что снова стала серой и унылой.
Камни остались такими же, но теперь все буквы смотрятся так, словно их вырезали только что. Я прошелся еще раз, читая имена, даты рождения разные, но день смерти у всех один…
Бобик резко повернулся, шерсть поднялась, но не зарычал, только замер в боевой стойке. Из каменной горы вышел человек в темном плаще с капюшоном, надвинутым на лицо. Гора старая, изрезанная трещинами, впадинами и звериными норами, но мне все же показалось, что незнакомец вышел прямо из стены.
Я ждал молча, он посмотрел на ясно видные теперь надписи, на меня, некоторое время стоял молча, а мне почудилось, что ветер пытается сдвинуть и унести его фигуру, у которой, что странно, даже полы длинного плаща не шелохнутся под резкими порывами.
— Кто ты, — спросил он глухим и странно безжизненным голосом, — напомнивший миру наши имена?
— Вы из этого отряда? — спросил я. — Меня зовут Ричард, я паладин Милостивого и Высочайшего.
— Герцог Генрих Плангенет, — назвался человек в плаще. — Это я их привел сюда. Все моя родня, лучшие из лучших рыцарей моего герцогства! Потому и остался на вечной страже.
— По своей воле? — спросил я. — Или по приказу?
— Приказывать нам было некому, — ответил он горько. — Все королевство было в огне… Вон тот камень над моим четырнадцатилетним сыном.
— Сочувствую, — сказал я искренне.
Герцог произнес с горьким достоинством:
— Он был старше доблестью, чем годами.
— Сочувствую, — повторил я. — Но если не мы будем защищать землю, то кто? Гробница доблестных — вся земля.
— Спасибо, — произнес он, — за то, что сделал.
— Жаль, — ответил я, — что не могу больше.
— Да, — согласился он, — но ты сделал и так много. Я здесь для того, чтобы снова призвать их всех, если будет грозить большая беда. Но призвать их смогу только один раз.
Я подумал, поклонился.
— Спасибо тебе, герцог Генрих.
Он молча смотрел, как я вскочил в седло и пустил коня в галоп. Когда я оглянулся, на пустом плоскогорье перевала только эти белые камни, доблестный герцог исчез.
Этот павший герой не подозревает, что скоро в самом деле придет беда, страшнее которой ничего просто быть не может.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
