появилась голограмма: статный пожилой мужчина с седыми висками опирался левой рукой на трость, а правой словно обнимал всех вокруг. Его лицо излучало мудрость и спокойствие.
В наступившей тишине можно было различить тихий гул, даже скорее вибрацию от машин, работавших в здании. Облако нанитов беспрепятственно распространилось по всему залу, но я со всеми своими расширениями не мог понять считываемые сигнатуры. Это походило на встречу в двадцатом веке дикаря из первобытного племени с туристами, прилетевшими на реактивном самолёте поглазеть на тропические леса. Едва ли я смог бы сходу разобраться в окружавших технологиях, если бы кто-то и попытался объяснить их. Однако я смог определить материал большинства проводников сигналов и базовых единиц для блоков квантово-оптических процессоров: эквилайт, практически не отличимый от производимого на Виктории.
Ещё один член Директората поднялся с места, охваченный красным свечением.
– Ты должна как можно скорее устранить угрозу! – успел выкрикнуть парламентарий прежде, чем выключился звук.
– Хорошо. Раз вы настаиваете, то проголосуйте. Кто за? – голограмма на трибуне вглядывалась в лица с некоторой иронией.
Голосующие по-простому поднимали руки. С их ладоней поднимались огоньки и устремлялись к центру, выстраиваясь в линию.
– Кто против того, чтобы в кратчайшие сроки начать войну с Союзом Земли и Колоний?
Пара огоньков составили ничтожную конкуренцию голосам милитаристов.
– Ты можешь наложить вето, – Рейчел передала мне мыслеформу напрямую на принимающие радиосигналы импланты.
Чтобы выиграть хоть полминуты на принятие решения, я ускорился насколько было возможно, чтобы растянуть субъективное время. Голограмма Большой Мамочки начала поворачивать голову в нашу сторону. Это движение сначала воспринималось мной медленно, словно происходило в вязком сиропе, но тут же вернулось к "нормальной" скорости. Объёмное изображение мужчины улыбнулось с хитрым прищуром и кивнуло. Неужели провал? От этого я словно споткнулся, и всё внутри меня разлетелось вдребезги. Я утратил концентрацию и контроль над имплантами. Мир снова разогнался до привычного темпа.
– У нас есть особое мнение! – пробасила голограмма, – Пол Уитман желает высказаться.
Платформа трибуны подлетела ко мне и чуть наклонилась, предлагая встать на неё. На виртуальном дисплее появилось предложение присоединится к заседанию и просьба согласиться на видео и аудиофиксацию. Ответственность перед своим народом в эту минуту давила так сильно, что, пожалуй, могла убить. Почему ИИ решил дать мне слово? Как он узнал об особом мнении? Игра приняла непредсказуемую форму.
– Господа… – я собрался с мыслями и в следующую минуту сказал первое, что пришло в голову, – Господа… Союз опасен для нас. Это очевидно. Они смогли успешно и неоднократно противостоять нашим силам в космосе. Это мы сможем исправить в ближайшее время, создав новые ударные соединения. Однако они смогли преодолеть волну регресса и выйти из гражданской войны сто лет назад без ощутимых потерь. Вот что должно нас напугать сильнее всего. И заставить задуматься! Мы не должны торопиться с их уничтожением, но обязаны изучить. Уверен, что наш новый флот сможет удержать Союз в его нынешних пределах. Предлагаю заключить врага в резервацию, за которой будем пристально наблюдать.
Я замолчал, оценивая реакцию, и в ужасе ждал, что будет дальше. Платформа за время моего монолога поднялась на пару метров вверх, а теперь неторопливо вращалась на месте, и я последовательно вглядывался в лица людей, задающих направление для самой технологически развитой цивилизации в Млечном Пути.
– В словах Пола Уитмана есть некоторое рациональное зерно… – произнёс Артур Кляйн, если верить виртуальному дисплею. После того, как я принял соглашение присоединится к обсуждению, каждый говорящий получал подпись, – Но я считаю безрассудным изучать реальный объект. Гораздо безопаснее создать подробную модель. Если бы господин Уитман участвовал в обсуждении с самого начала, то знал, что предложенный им вариант рассматривался.
– Мы каждый день обсуждаем одно и то же с той минуты, когда дикари уничтожили наши корабли неизвестным оружием, – злобно прошипел Йоган Крупп, когда кончилась его штрафное время молчания, и красное свечение сменилось голубым, – Складывается ощущение, что Большая Мамочка действует на стороне врагов, а это даёт нам право на внесение поправок в её программу.
– Неизвестное оружие уничтожило корабли так, как это могла сделать чёрная дыра, – с задумчивостью произнесла Большая Мамочка всё тем же мужским голосом, – А это единственный известный способ уничтожить содержимое сферы души.
Голограмма изменилась, приняв образ женщины с крупными, но красивыми чертами лица, в ярком красном платье из тонкой материи с небольшим вырезом, и едва обозначенными рукавами; её густые чёрные волосы немного не доставали до плеч. Я видел таких на скульптурах или картинах. Возникло чувство узнавания, только никак не удавалось вспомнить откуда позаимствовала Большая Мамочка свою внешность.
– Моя задача, – раздался грудной, проникающий до костей звук, – Сохранить Гегемонию. Любой ценой сохранить уровень жизни бессмертных и техническое превосходство Примы, Секунды и Терции над всем остальным миром. Сейчас начало военных действий против Союза может привести к негативным последствиям. Я не могу смоделировать исход противостояния.
– Мы физически можем их уничтожить? – прошипел Йоган.
Большая Мамочка сделала паузу, во время которой последовательно всматривалась в лица парламентариев в поисках чего-то, но не находила. Я чуть наклонился, чтобы увидеть Рэйчел и встретился с ней глазами. Бывшая рабыня собиралась совершить какой-то отчаянный поступок – такое выражение на лице я уже не раз видел у людей перед самоубийственной миссией: обречённый покой и взгляд направленный далеко во времени и пространстве. Между пальцами женщины извивалась чёрная змейка, но никто, кроме меня не обращал внимания на личного слугу.
– Слав, я не хочу убегать из своей клетки, но тебе очень понадобиться суматоха, которая тут сейчас начнётся… – мыслеформа пришла в виде сухого, трескучего голоса. Я провёл рукой по карманам и понял, что бывшая рабыня тайком стащила пустые ловушки душ.
В чём-то Рэйчел была права, но ошибалась в главном: сейчас атака окажется неэффективной. Точная копия Директората на Секунде узнав о террористическом акте запустит самые жестокие репрессии и ускорит начало кампании против Союза. Мысль эта показалась мне слишком громкой и яркой, словно звучала в голове чужим голосом. Большая Мамочка улыбнулась мне краешком губ и совершенно отчётливо произнесла внутри моего сознания: "Я никогда не лгу."
– Рейчел, нет! – крик едва не вырвался наружу – таково было напряжение всей нервной системы, но я удержал послание в рамках радиосигнала.
– Мы можем их уничтожить, – ответила тем временем машина на вопрос Йогана Круппа, – Вероятные потери при этом могут вынудить меня ограничить расходы на содержание бессмертных. Наше развитие остановится на срок до нескольких веков. Кроме того, вам придётся принимать непосредственное участие в боях, если только не снимите с меня аппаратные
