— Хорошая мысль, — согласилась жена Хранителя Мудрости и повела плечами, — уверена, все будет хорошо. Правда, в такую жару нельзя делать больше трех глотков: можно обжечь горло!
В сотворенные бокалы полилось чистое золото — растворенная в наколдованной воде кровь магии превратилась в сильнейший тоник. Что от нее и требовалось.
Приняв бокал, я благодарно кивнула и поднесла его к губам. Правда, не выпила ни глотка: рано.
— Эйлин, ты сможешь рассчитать искажение для портала? — спросила Лиарет, но я только покачала головой.
— Нет. Я попробую вспомнить состав, который, испаряясь, позволяет получить чистый кислород. Вон там, если я не ошибаюсь, переносной торговый стол с зельями и травами.
Все, как по команде, перевели взгляды на торговые ряды. И да, там действительно было что-то похожее на зелья. Но сейчас мы на виду, нельзя дергаться.
— Знать бы, сколько их, — прошипела Нольвен. — Пройти искажением им за спины — и бац! Кругом одни гниющие трупы, и мы стоим, красивые и счастливые. В платьишках.
— И нас, красивых и счастливых, добивает какой-нибудь негодяй, оставшийся в живых, — покачала головой Лиарет.
А я вдруг вспомнила, что о ней говорили: в минуту нужды в этой скромной и ласковой женщине проявляется воистину стальной стержень.
Остатки выданных нам минут пролетели быстро. Дориан еще и ускорил все это дело — разорвал договор и обрывки левитировал на театральный помост.
Мы, как и в прошлый раз, расселись по своим местам. А наши «мужья» встали рядом. Из этой позиции им будет удобнее отражать атаку, если нас решат показательно убивать.
Маэлин и Нольвен о чем-то шептались, но я не вслушивалась. Я медленно ткала свою иллюзию. Это полотно скроет всех, кто находится ниже нас. Скроет под широкими цветными мазками — моя иллюзия, растянутая на площадь, что-то среднее между подмалевком и полноценной картиной. Купольный щит дает искажение, так что нет нужды в большей точности.
— Ты не пьешь? — спросил Дориан, чей бокал был уже пуст.
— У меня особенная сила, — уклончиво отозвалась я.
Все тоники дают моментальный и потрясающий эффект, который сходит на нет минут через пять. Поэтому мне нет смысла пить сейчас, пока купол над фонтанной площадью не начал темнеть.
На помосте вновь появился неприятель. И в этот раз на нем не было капюшона. Я без особого удивления узнала алворига Кельрана, имперского дипломата.
— И не страшно? — с издевкой спросила Маэлин. — Мы ведь не забудем.
— Нисколько, — усмехнулся он. — Живых здесь не останется. И вы, Лиарет Алсой, зря рассчитываете на мужа. Нам нужен лишь Хранитель Теней, но никак не его подстилка.
— За эти слова ты будешь умирать особенно долго, — весомо уронил боец, играющий роль Хранителя Теней.
— В этот раз Север проиграет, — усмехнулся Кельран.
— Будь аккуратен, входя в портал, — я подалась чуть вперед, — однажды ты уже упал. И будь уверен: рухнешь вновь.
Ухмылка на лице имперского дипломата потускнела, и он исчез. В этот же момент я осушила бокал и, отбросив стекляшку в сторону, развернула над площадью иллюзорное полотно!
— Действуйте, — отрывисто произнесла я. — Чтобы контролировать иллюзию, я должна находиться выше нее. Под моим полотном вы можете спокойно двигаться.
Рядом со мной остался только Дориан — он стоял подле моей левой руки и очень напряженно вглядывался в покров иллюзии.
— Она ведь довольно, м-м-м, грубая, — выдал он наконец.
— Купольный щит дает сильное искажение, плюс муть из-за того, что они откачивают воздух, — напомнила я ему.
— А я наврал про жену и детей, — выдал вдруг боец. — Испугался. Даже выходной взял.
— Бывает. Но Арлетт вам больше не грозит, она теперь угроза для Грея.
Арлетт… Где-то там, внизу. Парализованная проклятьями Нольвен. Напуганная. И кот ее. Котенок.
Прикрыв глаза, я откинулась на спинку стула. Магия выходила из меня неравномерными толчками, и это было… Это было мерзко. Не больно, а так, будто обезболили и вскрыли гнойный нарыв.
Где-то внизу уже гудел искаженный портал. Не представляла, куда выводят людей, но это и неважно. Главное, чтобы враг не смог достать горожан.
«И как же это я затесалась в королевский ряд?» — пронеслась в голове мысль.
А еще стало тепло-тепло от мысли, что Деми осталась в замке. Дочь в безопасности, портал гудит, Дориан стоит рядом, и личина на нем по-прежнему держится, а значит, можно смотреть на своего мужа.
— Квэнни Эйлин, вы бледны, — обеспокоенно произнес Дориан.
— Все в порядке. — Мне с трудом удалось выдавить улыбку. — Все хорошо, так и должно быть.
— Нет, — нахмурился Дориан, — так не должно быть.
— Узнай, долго ли еще.
Я хотела, чтобы он ушел. Мне еще не приходилось так выкладываться и… Не представляю, что со мной будет дальше. Со мной и с этим бедным растением, застрявшим вместе с нами посреди всего этого безумия!
— Дориан!
— Я здесь, я не ушел.
— Возьми цветок.
— Я держу его на руках, вы не видите?
Мне оставалось только улыбнуться. Надеялась, это выглядело успокаивающе.
По щекам бежало что-то горячее. Я медленно сморгнула. Не знала, рядом ли Дориан. Но это и неважно: перед моими глазами лишь полотно иллюзии. Увы, эта магия не прощает слабых.
— Вы плачете, квэнни Эйлин. Все будет хорошо, до окончания ритуала осталось всего семь минут. Квэнни Лиарет прошла на ту сторону, горожан принимают в Таэсс-Харне. Тени уже ищут детей, на чьи жизни завязан купол. И трое уже найдены. Осталось совсем немного, квэнни Эйлин.
— Это хорошо, — едва слышно прошелестела я. — Это прекрасно. Маэлин и Нольвен?
— Они пылают яростью и желают атаковать противника. При этом, не прекращая сыпать проклятьями, они сделали все же тот раствор, о котором вы напомнили. Квэнни Катуаллон, жена Хранителя Мудрости, сказала, что без вас не вспомнила бы о том травяном сочетании. Оно не очень-то популярно. Вы чувствуете? Уже не так трудно дышать.
— Да.
Я солгала. Я не чувствовала. Мне было настолько тяжело и трудно удерживать покров иллюзии, что я просто не заметила проблем с воздухом. Только щеки все так же горячи.
Скорее бы все это закончилось.
— Говорите со мной, квэнни Эйлин, — голос Дориана не позволил мне уплыть в благостное забытье.
Голос Дориана… Голос?
Я резко распахнула глаза и, усилием воли отогнав от себя полотно иллюзии, увидела, как сквозь личину моего мужа начинают проступать черты лица Дориана.
— Твой облик возвращается, — прошептала я. — Почему?!
