жить?! – в бешенстве закричала она. – Вы!… Вы!… Садисты и извращенцы! А вы не подумали, что у нас могли быть дети?!
– Подумали, – сразу ответил я. – Наш начальник лично подписал приказ о том, что всех детей в обязательном порядке нужно пропускать вне очереди, чтоб не мучились в очереди из семи миллиардов человек. Так же могу вас обрадовать, девяносто процентов детей приютил к себе Тонкий Человек. Он их обеспечивает и одаряет вниманием.
Девушка с непониманием вскинула брови.
– Тонкий Человек?
– Ага. Нынешний Майкл Джексон, грубо говоря.
– Он тоже педофил?! – вскрикнула девушка. – Вы доверили всех детей Земли педофилу?! Вы – монстры, а не боги!
– Да не был Джексон педо…! Агр-х! Вечно вы, тупые людишки, всё сексуализируете…
Девушка сморщилась.
– А куда делись остальные десять процентов?
– В Аду.
– Они же дети!
– Пф, – вздохнул я, удивляясь наивности последней клиентки. – Дети, не дети – какая разница? Убийцы людей и животных у нас без исключения попадают в Ад, – заметив, что эта дура уже готовилась предоставить мне свои «аргументы», я, приподняв руку, преждевременно перебил её: – И я знаю, что вы сейчас будете говорить об убийстве во благо. Но и тут я вас успокою, исключения всё-таки есть. Тех, кто убили в целях самообороны, мы пропускаем в Рай. Реже – в Чистилище.
– Ну, допустим… – с недоверием ответила девушка. – Тогда скажите, куда попал мой сын?
– Я чё, поимённо всех знать должен?
Мы помолчали пару минут. За эти сто шестьдесят секунд я успел испытать все эмоции, от жалости до гнева и желания поскорее свалить.
– Вы последняя смертная? – спросил я.
– Да, остальные пошли в другие кабинеты.
– Отлично… – засыпая на ходу, я встал и пошёл вон из кабинета.
– А как же Рай?
– Сама дойдёшь… – я захлопнул дверь кабинета.
Так, где там бензин? Миллион этажей, чёрт… Я не смогу пройти столько лестниц. Может, есть способ легче? Бояться за мёртвых не стоит, ведь мёртвые не умирают, они просто выйдут из здания, даже не почувствовав жара.
А если вообще не поджигать здание? Хотя я бы сам посмотрел на то, как оно сгорает. Место, которое я любил и ненавидел. Может, именно тогда, увидев Министерство Апокалипсиса пылающим, я пойму свои истинные чувства?
––
Спустя четыре года мне со свисающей кошкой на шее удалось взглянуть на Министерство Апокалипсиса в последний раз. Сам я закурил, а кошке дал полакомиться куском мяса.
– Это был, конечно, хороший опыт… – держа сигарету в зубах, сказал я, смотря на, казалось бы, бесконечное здание, уходящее в серые облака. – Хотя, кого я обманываю, правда? – спросил я у кошки, услышав одобрительное мурлыканье.
А затосковал я ещё до того, как бросил спичку в бензиновую лужу. Затосковал от осознания того, что, с закрытием Министерства Апокалипсиса, я могу вновь утерять смысл жизни. Затосковал и от того, что больше никогда не увижу эту нелепую картину, как Смерть и Голод подносят сигареты к пламени, находясь прямо под табличкой «НЕ КУРИТЬ!»
Ну, что ж, пора бы уже…
Достав зажигалку из кармана, я поджёг спичку и бросил в бензин, выходящий прямо из входной двери нашего здания. И тут Министерство Апокалипсиса ярко вспыхнуло. Окна с треском вылетели из косяков, на их месте уже полыхал огонь.
Взяв в руки косу Смерти, я ударил ей пару раз по асфальту, и подо мной раскрылась чёрная дыра, куда я вскоре ступил. Ступил и почувствовал знакомую мне листву, щекотящую ногу.
– Я ждал тебя, Мансоур, – сказал Орёл и приветливо протянул массивное крыло.
Эпилог
Существует давний стереотип о том, что демоны плавают в лаве. Разумеется, этот миф банален и стар, как сама Вселенная.
Лавовые Озёра назывались так только потому, что находились на границе Адских Стоков, с обрывов которых регулярно стекают тонны лавовой гущи, которая попадает в самое обычное озеро, застывая и становясь ничем иным, кроме как жгучими осколками. И там, по глади озера, проплывала одна невзрачная деревянная лодка, на которой валетом лежали двое молодых парней в гавайских рубашках и коротких шортах.
– Судьба снова простила Апокалипсиса?! – недоумевал Голод. – Да я не верю!
– Я и сам не верил, – ответил Смерть. – Наверное, дело в Ковиде. Его появление многое изменило в восприятии Апока на семейную жизнь. Как ни крути, а Судьба действительно любила его, поэтому и простила. Нам остаётся надеяться, что Апок осознал ошибки.
– А мне кажется, что, если она так и продолжит его прощать, Апок ничему не научится, – сказал Голод.
– Это удручает…
Голод обдумывал сказанное на протяжении минуты. Вернее, думал над словами он секунды три, а оставшееся время смотрел на розоватое адское небо, близкое к закату.
– А у остальных как дела? – спросил вдруг Голод.
– Война и Чума решили бизнесом заняться, Анубис вообще «пропал с радаров» – думаю, у него тоже всё хорошо. Про остальных, не знаю.
– А Блинд? О чём вы тогда разговаривали?
– Мы теперь вместе, – немного потупив, признался Смерть и невольно заулыбался.
– И ты не рассказывал?! – Голод подскочил, и лодка едва не перевернулась.
