за главного?
Злыдень пожал плечами. Что поделать, эти создания вообще были туповаты, зато сильны и выносливы.
— Так. Просто иди вниз и передай: княжич зовёт самого клыкастого. Службу предложить хочет. Так понятно?… Стой! И чарки эти забери с глаз долой.
Пока прислужник, смешно переваливаясь, убирал со стола, Лис, поджав губы, смотрел в окно, где другие злыдни-работники сооружали по его приказу высокий эшафот. Покрытые корой брёвна чернели под мокрым снегом, а небо было молочно-белым — будто весь мир потерял краски.
Стало страшно: а вдруг навсегда?
Над площадью раздавались мерные удары молотков, злыдни вколачивали в помост гвозди: тук, тук, тук. И Лису казалось, что эти гвозди один за другим входят прямо в его сердце…
Глава двадцать шестая. Запах смерти
Упырь явился незамедлительно. Рослый такой, будто бы даже не упырь, а злыдень — те всегда были крупнее.
Длинноносый, длинноусый, с острым подбородком, голова гладко уплетена мелкими косичками, глаза красные под цвет рубахи — модник, стало быть. Ещё и взгляд высокомерный.
— Как тебя зовут? — сплетя руки на груди, Лис рассматривал нового подчинённого.
— Второй, — упырь поклонился хоть и почтительно, но не слишком низко.
— Ну и имечко… а где Первый?
— Я его съел.
Лис от такой откровенности аж закашлялся.
— Зато честно.
— Первый был слаб и глуп, — спокойно пояснил упырь. — Непростительные качества для главы стаи.
— А почему у вас такие странные имена?
Кровосос усмехнулся, показав внушительные клыки:
— А это, княжич, у наших наставников с фермы с головушкой беда. Никак не могли решить, как нас назвать. Старых-то имён мы после перерождения не помним. Вроде надо бы по-навьи, но у тебя-то — дивье. А вдруг Кощей тайну какую знал и неспроста называл детей вражьими именами? Не стоит ли подольститься? Но наш княжич не любит, когда его Лютогором кличут, ах-ах. Давайте всё-таки по-навьи? Ой, нет, по-дивьи! Хватит, лучше просто пронумеруем.
Он так смешно разговаривал сам с собой на разные голоса, изображая наставников, что Лис заулыбался:
— Ишь, талант! Тебе бы в шуты или в скоморохи податься.
— Командовать мне больше нравится, — ухмыльнулся Второй, показав зубы. — Говорят, есть работёнка для меня и стаи?
Упыри всегда были наглыми и хитрыми — такой уж они народ. Лис этому ничуть не удивлялся, потому что с детства с ними имел дело. И не боялся клыкастых: ну кто посмеет тронуть Кощеева сына? Особенно с оберегом — зачарованной Кощеевой змейкой на плече.
— Охрана мне нужна.
— Личная?
— Нет, внутренняя замковая. Хочу найти замену отряду мар-кошмариц.
— Хорошая работёнка, — упырь, не скрывая радости, потирал ладони с длинными пальцами и ещё более длинными когтями. — А жалованье какое дашь?
— По одному серебряку… — Лис осёкся, увидев, как вытянулось и без того длинное лицо Второго.
— Шутить изволишь, Лютогор Кощеевич?
М-да, неловко вышло. К серебру упыри не могли даже прикоснуться. И убить их можно было именно серебряным оружием.
— Буду платить золотом, если именем этим дурацким меня называть перестанешь. Знаешь же — не люблю.
— Зуб за зуб, издёвка за издёвку, — пожал плечами упырь. — Но коли ты к нам с уважением будешь относиться, тогда уж как ты прикажешь, так и буду называть. Хоть горшком. Кстати, окромя золота, нам бы ещё о довольствии поговорить.
— Людей без приказа жрать не смейте! — нахмурился Лис. — А то серебряком в зубы не отделаетесь.
Угроза на Второго впечатления не произвела. Упырь снова пожал плечами — похоже, это был его излюбленный жест.
— Оставь страшилки для мелких кровососов, княжич. Мы с тобой оба умники-разумники, понимаем, что есть правила, а есть потребности. Лишнего не возьмём, но и своего не упустим.
— Смертников и шпионов, так и быть, отдам. Большего не проси.
— А большего и не надо, — Второй тряхнул косицами. — Тогда по рукам. Обещаю, что будем верны тебе, княжич, коли ты сам первый нас не предашь. До тех пор можешь не сумневаться: каждый наш клык, каждый коготь моей стаи — на твоей стороне. Когда велишь приступать к обязанностям?
— Да хоть с сего момента.
— Люблю, когда кота за хвост не тянут! Отчитываться надо?
— Разумеется.
Тут упырь немного сник:
— Не доверяешь, значит?
— А с чего бы мне тебе доверять? — удивился Лис.
На всякий случай княжич присмотрелся повнимательнее. Может, они были знакомы прежде? До того, как Второй стал упырём… Вытянутое лицо и эти щегольские усики казались то знакомыми, то нет, и Лис, отчаявшись вспомнить, спросил:
— Мы встречались раньше?
Второй кивнул.
— Только не спрашивай, где и когда. После возрождения я ничего толком не помню.
— Может, мы сражались вместе против Дивьего царства?
— Скорее всего. Знаешь, как я ненавижу дивьих? Готов их жрать без очереди! Можешь будить меня ради этого в любое время суток. Кстати, днём я обычно сплю.
— А к навьим как относишься?
— Люблю. С маслом — особенно, — Второй хохотнул. — Шучу, шучу. Слыхал я, княжич, у тебя некое возмездие намечается? Типа казнь. А нельзя ли мне поучаствовать?
— Ты и в палачи податься решил?
— Ага. Лежит у меня душа к этому делу.
Лис наконец-то определился: этот тип ему не нравился. Неприятный, скользкий, вызывающий. Но именно такие нужны, чтобы выполнять грязную работу.
Теперь княжич вспомнил: они и правда встречались. Прежнего имени усатого молодца память не сохранила, а вот деяния его всплыли ясно как день. Это ведь он крестьянские дома грабил, красного петуха под
