Граф повернулся так быстро, что обдал ее своим зловонным дыханием, прежде чем она успела отшатнуться.
— Кто тебе сказал? Клейтон не мог знать! Не точно. Не окончательно. Никто не может этого знать. Но ты говоришь, что кто-то рассказал ему обо всем. Никто не мог этого сделать. Кроме… — Он стукнул кулаком по ладони. — … Джеймса!
О Боже! Это была правда!
— Это мог быть лорд Джеймс Блейкли, ваша светлость? Братец его милости-святоши? Тот, который дал Клейтону это? — Она бросила бокал на пол, потянула за цепочку, висевшую у нее на шее, и достала подвеску.
— Откуда это у тебя?! На ней не было этой подвески! Эта шлюха не надела ее в тот день!
Лицо графа покрылось бледностью, затем вспыхнуло и стало багровым от ярости.
— Почему я не догадался? Почему не понял? Джеймс испытал в жизни немало горя, не меньше, чем я. Ведь он был не просто младшим братом, но и близнецом. Случайность рождения. Все решает случайность. Но я один проявил характер. Джеймс только болтал языком, а у меня слово не расходится с делом. Я посмеялся над Джеймсом. Жить в вонючей дыре и знать, что брат имеет все. Но я не таков! Я действовал! — Он погрозил кулаком, задрав голову вверх. — Будь ты проклят, Джеймс! Будь проклят!
Хорошо. Теперь она знала. Знала наверняка. Сомнений быть не могло. Граф Уитхемский убил ее родителей. Он сделал это, чтобы унаследовать титул. Лорд Джеймс Блейкли говорил правду. Она засунула руку в карман, нащупывая лезвие кинжала. Но заколебалась.
— Если вы собрались на небеса, ваша светлость, то желаю вам счастливого пути. А я подожду, когда вы спуститесь на землю, — проговорила она, наблюдая, как граф трет себе лоб, словно стремясь избавиться от неприятных мыслей. — Тогда мы и поговорим о том, как вы намерены поступить с Каролиной Манди.
Ее слова привлекли его внимание, и он уставился на Каролину:
— Ты тупая шлюха. Неужели ты и впрямь думаешь, что я совью тебе гнездышко теперь, когда Клейтон тебя бросил? Что меня можно шантажировать второй раз?
Каролина сделала глубокий вдох, потом медленно выдохнула. Она слышала достаточно. Пора было прекратить игру. Давно пора.
— Нет, дядя Томас, — проговорила она медленно и отчетливо. — Я никогда не думала, что вы легко поддадитесь шантажу во второй раз. Однако мне хотелось услышать из ваших собственных уст, что вы были тем человеком, которого я видела в ту ночь; тем, кто смеялся, когда схватил меня; тем, кто стал ругаться, когда я его укусила, а потом швырнул меня на землю рядом с телом моей умирающей матери; но тут раздались выстрелы, и он вынужден был ретироваться, чтобы его не застигли на месте преступления. Некоторые вещи видятся как в тумане, но я припоминаю их теперь. С каждой минутой мои воспоминания обрастают все новыми и новыми подробностями. Вы постарели, дядя, и плохо сохранились, а я была тогда маленьким ребенком, и — вы, кажется, могли бы не опасаться, что я узнаю вас через пятнадцать лет. Но, как я уже сказала, вы не могли быть уверены, не правда ли, дядя? Вы не могли быть уверены, что я не припомню чего-нибудь в один прекрасный день. Не припомню того, чего будет достаточно, чтобы отправить вас на виселицу. Разве я не права, дядя?
Граф подошел к столу и прислонился к нему спиной:
— Ты лжешь, ты просто угадываешь! Как могла бы ты узнать, что там происходило? Кто тебе сказал? Я убил сообщника. Никто ничего не видел. Мы ускакали, прежде чем кто-нибудь появился на дороге. Джеймс не мог стоять так близко, чтобы видеть, как девчонка меня укусила. Ты не могла этого знать — ты не можешь быть Каролиной. Ты мертва!
Каролина плакала. Почему она всегда плачет, когда приходит в ярость? Как ребенок. Но слезы только разжигали ее гнев, усиливали ненависть.
— Мерзкий ублюдок! Сукин сын! Убийца! — Вне себя Каролина тянула к нему сжатые в кулаки руки. Как бы ей хотелось бить его по жирному трясущемуся животу. — Неужели титул так много значит?
Граф на мгновение отвернулся, а когда повернулся, Каролина увидела в руке у него пистолет, который он, должно быть, достал из ящика стола.
Она вздрогнула, но не от страха, а от сознания собственной глупости, потом застыла, а граф заговорил почти обыденным тоном, словно пистолет помог ему овладеть собой.
— Титул значит все, маленькая идиотка. Я должен был им завладеть. Потом он достался бы Ричарду. — Его лицо передернулось от отвращения. — Мой сын! Но я бы это как-нибудь уладил. Несчастный случай избавил бы меня разом от них обоих: от матери и ее ублюдка, которого она навесила на мою шею. — Он покачал головой, потом невесело улыбнулся. — Случайность рождения. Генри рождается раньше меня. Вильям раньше Джеймса. Мой лживый брат на старости лет женится, хотя давно заявлял, что не собирается этого делать. И я с ужасом жду рождения его нового ребенка, опасаясь, что это будет мальчик. Но ему не было до меня дела. Он сказал, что его жена снова собирается родить. Эта шлюха рожала, как крольчиха. Я убил пару кроликов. Пару паразитов, набивающих себе животы в полях, которые им не принадлежат. Знаешь, на следующее утро я записал их в свою охотничью книгу. Хороший охотник всегда ведет учет добычи. Связка фазанов, полдюжины куропаток, пара кроликов.
Каролина теряла контроль над собой. Она не должна была сюда приходить. Надо было подождать Моргана. Пистолет графа ее не тревожил. Он не станет убивать ее, по крайней мере здесь, в своем доме. Но он убивал ее своей жуткой правдой.
Ее мать была беременна. Каролина потеряла не только родителей, но и брата или сестру. Каким чудовищем надо быть, чтобы застрелить беременную женщину? Что это за мир, если в нем происходят такие вещи и злодеи остаются безнаказанными?
Забыв о графе и его пистолете, забыв о своем ноже, о Моргане и о том, где она находится, Каролина упала на колени, заломила руки и забилась в истерике.
Потом она услышала голос, — тот, который принадлежал человеку, вернувшему ее к жизни. Человеку, который любил ее.
— Каро! С тобой все в порядке? Боже, как я боялся опоздать!
Она подняла голову и увидела неизвестно откуда появившегося Моргана; его лицо было искажено страхом, рука сжимала пистолет.
— Морган, — обратилась она к мужу сквозь рыдания. — Он сделал это. Он убил моих родителей.
— Мы знаем, дорогая. Мы все знаем. Нам очень, очень тяжело.
Внезапно гостиная заполнилась людьми. Не отрывая щеки от груди Моргана, Каролина увидела Ферди, своего кузена Ричарда и даже леди Уитхемскую.
Ее подбородок задрожал, и она спрятала лицо на груди мужа; рыдания сотрясали ее, разрывая легкие и сдавливая горло, поднимаясь из глубин ее истерзанной души. Она снова была трехлетним ребенком, плачущим, зовущим свою мать, испуганным и одиноким.
— Ваша светлость, — услышала она слова Моргана, — надеюсь, вы понимаете, что сопротивление бесполезно. Мы с Ричардом вооружены. Ферди тоже. У вас всего одна пуля. Все кончено. Бросайте оружие.
