женщина уже должна была упасть замертво, однако её раны закрывались прямо на глазах… Кости выпрямлялись, порванная плоть сходилась воедино, а на месте рваной кожи вырастала новая, снежной белизны…
Александру, который следил за битвой со стороны, вспомнился его недавний эксперимент.
Когда мужчина, укрепив душу, попробовал нанести себе ранку, последняя моментально закрылась. Произошло это потому, что крепкая душа как бы оказывает влияние на окружающую реальность, подстраивая оную под себя. Именно поэтому, когда на обугленной стороне головы Миры стали вырастать новые волосы, они были чёрного цвета — её родного. Ещё немного и девушка должна была стать совершенно здоровой, однако в какой-то момент процесс остановился. Её рука так и осталась обворованной культей.
Всё потому что изначальное тело белой жрицы к этому времени получило настолько серьёзные ранения, что едва ли могло удержать внутри себя душу Миры. Последняя была для неё чужой, и между ними существовал определённый диссонанс, который особенно усугубляло наличие изначально души белой жрицы. Она как бы нарушала сигнал, из-за чего Мира не могла сражаться в полную силу.
Если бы не это, если бы женщина прямо сейчас была в своём изначальном теле, или, ещё лучше, если бы она была в форме чистой души, её победа была бы неминуема, а так…
Мира наклонилась и закашляла; по её губам побежала чёрная кровь. Девушка с трудом могла пошевелиться. Её тело сотрясала сильная дрожь. Казалось, ещё немного, и оно развалится на части.
Она проиграла.
— Это конец… — проговорила Розалия.
Мира с трудом приподняла на неё свой мутный взгляд.
— Но не для твоего народа. Лукреция… Всегда была слишком категоричной. И во всём искала совершенства. Я попрошу её немного подождать, чтобы вы успели уйти на северные острова… Мы будем контролировать вашу популяция, но не будем вас уничтожать… Идея эльфов, эльфийского народа, будет жить… — говорила ведьма, как будто пытаясь оправдаться.
Но Мира её не слушала; она потеряла слух. Связь между ней и смертным телом становилась всё более зыбкой. Ещё немного, и незримая сила притяжения вырвет её душу и унесёт её назад, в мир мёртвых.
И вдруг, в этот самый момент Мира услышала отдалённый голос, от которого внутри неё вспыхнул жгучий огонёк…. Она с трудом повернулась и посмотрела на эльфийскую армию. Ей открылась удивительная картина. Тысячи, десятки тысяч эльфов упали на колени, опустили головы и стали шептать. Что именно? Мира стала читать по губам:
«Во имя Великого Белого Духа и Нара, Наместника его на земле,
И Белой наместницы, его священной избранницы,
Спаси нас и унеси в небеса на своих белых крыльях…
Через моря и горы, в землю обетованную…»
Их губы двигались почти синхронно… Эльфы читали молитву. Самую обыкновенную молитву, которую каждый из них впитал с молоком матери. Мира наклонила голову и вдруг как никогда ясно ощутила внутри и вокруг себя барьер. Вот уже несколько лет девушка слышала за ним таинственный шёпот, в котором звучала великая сила. И теперь, наконец, он приобрёл отчётливые очертания. Слова молитвы и шёпот сошлись воедино. Барьер затрепетал и треснул. Мира вздрогнула, и её помутневшее сознание наполнил ослепительный свет…
…
В это самое время на пластине посреди чёрного пространства вспыхнули и побежали серебристые строчки:
[Вывести существо 4-го ранга… Задание выполнено.]
Глава 76. Божество
Всё это время Мира находилась на верхней границе так называемого Третьего предела. Её душа была чёрной, как смоль. Впитать ещё больше духовной энергии она не могла. Это было чревато распадом, подобно тому, который случился с первыми опытными образцами Александра. Женщина и сама это понимала, и в то же время с недавних пор она стала замечать вокруг себя некую удивительную силу. Она была как бы её собственной, и в то же время чужеродной, отдалённой, витающей за пеленой белёсого тумана.
Это странное ощущение напоминало Мире фантомную боль, которую она испытывала после того, как потеряла свою руку много лет назад в битве против армии Маргулов; только если та боль постепенно, год за годом, улетучивалась, то ощущение неизведанной силы наоборот, становилось всё более отчётливым; и вот, наконец, туманная дымка развеялась, и в сознании Миры загремел хор неисчислимых голосов:
«О великая Белая Наместница…
…Во имя Белого Духа…
… Унеси нас на белых крыльях!..»
Женщина наклонила голову, смакуя это новое ощущение; её губы медленно прошептали:
— Вот как… Значит всё дело было…
Меж тем Розалия не заметила таинственной перемены, которая произошла с её соперницей:
— Я бы хотела сохранить тебе жизнь, но Лукреция этого не позволит. Она очень осторожна, а ты — слишком опасна, — заявила ведьма и приподняла руку. Между её тонкими пальцами вспыхнула серебристая молния. Раздался скрежет, искристый змей ринулся на Миру и уже почти коснулся девушки и превратил её в обугленный труп, как вдруг молния просто взяла и… Исчезла.
Розалия растерянно поморгала; ведьма шагнула назад и запустила ещё одну молнию, затем ещё. Она запустила сразу десять молний, но все они вошли в Миру и растворились, точно ударившись в громоотвод. Меж тем солдаты на берегах равнины внимательно наблюдали за происходящим противостоянием. Розалия нахмурилась. На её лице появилась тревога. Она бросила в своего противника огненный шар, и наконец Мира приподняла руку. Она схватила пылающий шарик и покрутила его на своей ладони; затем девушка дунула, и шар исчез.
Розалия вздрогнула и бросилась назад. За считанные секунды она преодолела расстояние в несколько километров и, казалось бы, этого было достаточно, чтобы сбежать, как вдруг женщина почувствовала крепкий хват на своём плече.
В следующее мгновение всё вокруг растворилось — и вот она снова стоит посреди обугленного поля, а прямо перед ней черноволосая эльфийка задумчиво разглядывает свою руку.
Внутри Розалии пробежал холодок.
Она совершенно ничего не понимала.
В один момент она превратилась из хищника, загнавшего свою жертву в угол, в беспомощного муравья, который сновал из стороны в сторону в бессильных попытках сбежать с человеческой ладони.
— Раньше я любила читать
