Они разорвались с оглушительным треском, поднимая вокруг себя облака желтого дыма, – Неофосген! – воскликнул Катцен.
– Новое отравляющее вещество, – объяснил американец. – Вызывает легочный спазм на пять минут.
Стоит на вооружении только в подразделениях быстрого реагирования.
Облака газа повисли в воздухе, как комья ваты. Мэри Роуз надрывалась от кашля. Тело ее свесилось с обрыва.
– Пошли! – возбужденно воскликнул Катцен. – Через две минуты газ перестанет быть ядовитым.
Фалах кивнул и полез следом. Он тут же обогнал американца и оставил его далеко позади. Катцен двигался медленно, стараясь не зацепиться за камни поломанным ребром. При этом он все время вглядывался вверх, стараясь увидеть американских солдат. Газовая атака давала им пять минут для того, чтобы обезвредить террористов и освободить заложников.
Сверху послышался топот. Фалах все еще карабкался по склону. Облако газа сохраняло коричневый оттенок и, значит, было еще опасным. Неожиданно Катцен увидел, как рядом с Мэри Роуз появился человек в камуфляже и противогазе. Он осторожно поднял женщину, перебросил ее через плечо и тут же исчез.
Последние ярды подъема Фалах преодолел в несколько прыжков. На границе газового облака израильтянин оглянулся и торжествующе показал Катцену два больших пальца.
Подниматься выше не было смысла. Морщась от боли, Катцен осторожно прилег на поросший травой участок склона. Он старался дышать животом, как Будда, чему его учили на занятиях по оказанию первой помощи.
Он лежал и наслаждался доносящимся сверху топотом армейских сапог.
Неожиданно началась стрельба. Судя по звуку, бой шел в глубине пещеры.
Катцен встал на четвереньки и полез дальше.
Глава 53
Вторник, три часа сорок пять минут дня
Дамаск, Сирия
Когда взорвалась стена, Махмуд едва стоял LHB ногах. Он согнулся в три погибели, опираясь на стол. Силы покидали его с каждой секундой. Он даже не проверил, остались ли в зале живые люди.
Взрывная волна сбила его с ног. И это позволило Махмуду избежать участи остальных курдов, мгновенно скошенных ураганным огнем израильтян.
Прижавшись щекой к холодному мрамору, Махмуд понял, что все его люди погибли. Стрельба прекратилась. Он осторожно приоткрыл один глаз. Пол был усыпан осколками стекла и изувеченными телами. В проломы заглядывали люди в белых куфьях. Их лица были прикрыты тканью. Махмуд понял, что это не телохранители президента. Они не хотели, чтобы их кто-нибудь видел. К тому же президентская охрана редко стреляет на поражение, Им выгоднее ранить человека, чтобы потом подвергнуть его пыткам. Сирийский президент любил послушать истории о заговорах. Кроме того, эти люди стреляли по комнате, где хранился священный мамал, Ни один мусульманин не пошел бы на такое святотатство.
Нет, это не сирийцы. Похоже, они напоролись на бойцов из «Миста'аравим», замаскированных под арабов израильтян.
Пистолет Махмуда лежал рядом с ним. Он осторожно вытянул руку. Он еще мог сражаться за свою мечту. Пальцы Махмуда стиснули рукоятку. Сирийские курды вели отчаянный бой по всему периметру дворца. Он не оставит своих братьев.
Люди в куфьях вошли в зал. Двое двинулись вдоль северной стены, двое – вдоль южной.
От потери крови у Махмуда кружилась голова. Он очень боялся потерять сознание. До первого израильтянина оставалось не более двадцати футов. Стрелять мешал развороченный пулями диван. Махмуд подождал, пока израильтяне выйдут на открытое место, и открыл огонь. Две пули попали в ногу ближайшего к нему человека. Махмуд успел один раз выстрелить и во второго, но тут на него навалилась черная фигура, сильная рука прижала его пистолет к полу, и чей-то кулак хрястнул по челюсти. – Отойди! – раздался властный голос. Темная фигура исчезла. Махмуд видел, как на него наставили два ствола. Спустя мгновение по телу ударил свинцовый град. Он инстинктивно закрыл глаза. Пули пробили плечо, спину, шею, челюсть и бок. Но боли уже не было. Когда стрельба прекратилась, не осталось вообще ничего. Махмуд не мог ни дышать, ни смотреть.
«Аллах, я проиграл», – пронеслось у него в голове. Потом сознание погасло, и поражение, равно как и успех, перестало для него существовать.
Глава 54
Вторник, три часа пятьдесят одна минута дня
Дамаск, Сирия
Уорнер Бикинг поднялся на ноги. Рука, которой он ударил курда, была в крови.
– Я на вашей стороне! – крикнул он по-арабски. – Вы поняли?
Огромный израильтянин наклонился, легко поднял с пола раненого товарища и перебросил его через плечо.
– Я – американский дипломат, – сказал Бикинг, – а это – мои коллеги. – Он кивнул в сторону поднявшихся с пола Хэвелса и Насра.
– Кто вы? – спросил Хэвелс. Посла качало из стороны в сторону. Он напоминал Бикингу человека, который получил сотрясение мозга, но пытается доказать, что с ним все в порядке.
– Нас прислали за вами, – ответил невысокий человек со шрамом.
– Здесь находятся также представители Японии и России, – сказал Хэвелс. – Они...
– Мы заберем только вас, – перебил его израильтянин. – Пошли!
Бикинг взял посла под руку.
– Идемте. Дворцовая стража позаботится об остальных.
– Нет, – ответил Хэвелс. – Я остаюсь с ними.
– Господин посол, бой еще не закончился.
– Я остаюсь, – решительно произнес Хэвелс. Бикинг понял, что спорить бесполезно.
– Хорошо, – сказал он. – Встретимся в посольстве.
Хэвелс, пошатываясь, двинулся в сторону русского и японского послов.
Великан направился к выходу. Остальные потянулись за ним.
В дверях возник Пол Худ. Он вручил невысокому человеку видеопленки, после чего все быстро зашагали по коридору.
– Где послы? – спросил Худ. – Все ли живы? Бикинг кивнул и посмотрел на распухшие костяшки пальцев, За последние шесть лет ему ни разу не приходилось бить человека по лицу.
– Почти, – произнес он, вспомнив убитого курда.
– Что ты имеешь в виду?
– Всех курдов убили. Посол Хэвелс контужен. Он решил остаться. Эти люди не захотели освобождать остальных.
– Только нас?
– Правильно.
– Думаю, Бобу Херберту это стоило немалых усилий.
– Не сомневаюсь, – кивнул Бикинг. – Наверное, с дипломатической точки зрения Хэвелс поступил верно. Если бы американцы спасли только своего посла, поднялся бы невиданный международный скандал. Из этого, конечно, не следует, что русские или японцы стали бы рисковать, спасая нашего.
