так людей мало.
— А чай мне ты будешь носить?
— Обойдешься и без чая.
— А приказ какой передать?
— Пока рацией обходился.
— А… а и ладно, — махнул я рукой. — Но как только наберем достаточно людей, твои отмазки уже не пройдут.
Через всю жизнь я пронес воспоминания о пяти подряд нарядах по штабу. И чтобы я после этого кому-нибудь упростил жизнь?
— И сколько у тебя всего бойцов, если не секрет? — спросил бывший тысячник, делая глоток кофе.
Хм, даже не знаю, говорить, нет? В принципе, если кто-то задастся целью, он и так все узнает. Ну, пусть не все, но уж количество людей у меня — точно.
— На данный момент чуть больше шести десятков. Плюс два офицера.
— Не очень много.
— Я их всего месяц собираю. Активно собираю, — поправился я.
— Все равно не очень.
— Блин, Евгений Евгеньевич, вы меня на откровенность провоцируете? Вот примете мое предложение и поймете, насколько не правы. А пока давайте поговорим о том, что я вам могу предложить.
— Ну давай.
Я уж было начал перечислять, когда подумал — какого черта?
— Знаете, а давайте вернемся к этому разговору после того, как Сергеич, — кивнул я на него, — устроит вам небольшую экскурсию по нашей базе? Заодно и введет вас в курс дела. — Думается мне, что он не рассказывал о наших делах Беркутову, пока вез его сюда. — А также пояснит, что я могу дать вам с практической точки зрения. А вы решите для себя, какие требования предъявлять мне. Как вы смотрите на это?
Переведя взгляд с меня на Святова и обратно, наш гость хмыкнул и, задумавшись на пару секунд, кивнул:
— Принимается. Думаю, так и вправду будет лучше. Сейчас мне, наверное, лучше подождать пару минут за дверью? — спросил он иронично.
— Будьте так любезны, — ответил я доброжелательно.
Подождав пару секунд, после того как закрылась дверь, обратился к Святову:
— Я, если честно, не верю, что он побежит кричать на каждом углу о наших темных делишках, но и вот так взять и все рассказать будет банально против правил. Тут даже не в недоверии к нему дело. Хотя намекать можешь.
— Понятно. Только, шеф, я ж, по большому счету, мало что знаю. Не интересовался. Только то, что относится к военной сфере.
— А должен был, — качнул я головой. — Пусть не вникать, но держать руку на пульсе должен. — Не время для урока, конечно, но, блин… — Вот ты знаешь, сколько я трачу на покупку боеприпасов?
— Э-э-э… примерно, — ответил он мне неуверенно.
— Оки. А сколько я могу потратить на это? — И молчание было мне ответом. — Ты, наверное, сейчас думаешь, что знать подобное — работа финансиста?
— Где-то так. — По-прежнему неуверенный ответ.
— Правильно думаешь. Но ключевое слово в этом предложении — «работа». А вот ты мог хотя бы со мной об этом поговорить, чтобы знать, на что можно рассчитывать в следующем месяце. И нельзя ли к этому добавить еще что-нибудь. Ты не настолько далеко от начальства сидишь, чтобы игнорировать подобные сведения. Прямо скажем, ты один из моих ближников, и именно из-за подобного отношения я не могу скинуть часть работы на других. Начинай уже, в конце-то концов, выбираться из скорлупы сотника. И главное, был бы ты дураком, так ведь нет… Ладно, иди, — махнул я рукой. — Если управитесь за… — прикинул я, — два часа, возвращайтесь. Если нет — найдешь, где ему переночевать. Главное, не торопись.
— Будет сделано.
— Да не напрягайся ты так. Нормально все. Времени на развитие у тебя полно. Если что, к Куроде обратись. Этот засранец мне уже пару докладов настрочил и вполне годную смету на следующий месяц.
— Понял, шеф. Постараюсь, — уже менее мрачно ответил мне Святов.
Двух часов им хватило. В тот момент, когда постучали в дверь, я разговаривал с Акеми, обсуждая подготовку к выходным.
— Секунду, — сказал я в трубку. — Да, входите! И сколько он запросил в этот раз? — Когда зашли мужчины, приложил палец к губам, призывая к тишине. — В принципе немного, но тенденция удручает. — Чертов полицай, ему и надо-то всего лишь смотреть в другую сторону, образно говоря. — Похоже, жирдяй не понимает, что может лишиться и этого заработка. Хрен с ним. Хотя, знаешь, передай ему, что мы прекращаем сотрудничество с ним. Нет, что ты, это уже чересчур. Просто передай ему, и все. Ну да, понимаю, а вот он не понимает, что я понимаю. Да не важно. Не волнуйся, все будет нормально. Да, гарантирую. Все, до встречи. — И, нажав на «отбой», посмотрел на ждущих мужчин. — М-да, — выдохнул я. Хотел сказать гораздо больше, уже и воздуха в легкие набрал, но как-то слов не нашлось. — Вот такие дела. Ладно, давайте вернемся к нашему с вами вопросу. Скажите, Евгений Евгеньевич, вы смогли понять, что я могу предложить вам? Хоть примерно?
— Примерно смог, — постучал он по подлокотнику кресла пальцем.
— Тогда спрашивайте.
И первый вопрос, который он задал, лежал отнюдь не в военной сфере.
— Скольких людей ты сейчас сможешь принять?
Показательным словом было «сейчас». Умный дядечка.
— Предположу, что вы имеете в виду гражданских? — приподнял я бровь и, дождавшись кивка, продолжил: — Без, скажем так, впадания в крайности, около двухсот семей. Это те, кому только предстоит найти работу. То есть, называя все своими именами, балласт. Рано или поздно я всех пристрою… хотя скорей рано, чем поздно. Нет, если просто выплачивать какую-то сумму каждой семье, я и больше смогу обеспечить, но это, как вы, русские, говорите, работа «для галочки».
— Немного не так, но я понял.
— Знаю, что не так, — хмыкнул я. — Но матом предпочитаю не ругаться.
— Это до первого боя насмерть.
Ну вот что ему ответить?
— Кхм, командир, — многозначительно поморщился Святов.
— Даже так? — удивился его бывший соклановец. — А ты не говорил. — На что получил пожатие плечами. — Понятно.
Вот именно. Ты еще не с нами, и некоторые вещи тебе знать не положено.
— Евгений Евгеньевич?
— А? Да-да. Хм. Что насчет бойцов? Сколько потянешь?
Говорить «все, что у вас есть», пожалуй, не стоит. Но и усредненное число тоже. А сколько я на самом деле потяну? Тысячу? Прикинув и так, и этак, понял, что нет. Не потяну. Не сейчас. Пятьсот? Уже ближе, но бюджет мой будет тужиться не по-детски. Это не говоря о том, что мне сейчас столько не надо. Четыреста? Триста? Прикинув, куда я могу распихать людей, решил, что триста самое то. Идеальное количество, можно сказать.
— Триста человек, — ответил я наконец. — Это касаемо только бойцов. Гражданский персонал идет по другой
