всхрапнули, выдавая беспокойство.
— Дэн, что происходит?
— Ты — моя, — прорычал он. — Ты будешь только моя!
Я никогда не видела Дэна таким. Его нельзя было назвать идеальным купидоном, в конце концов, не просто так он оказался в исправительном строительном отряде, но никаких замашек убийцы прежде у парня не было. Сейчас же он, казалось, был готов руками смять стенку повозки у меня за спиной, а Себастьяна оттолкнул с такой силой, что тот не сразу смог встать на ноги.
Краем глаза я заметила, как попытался подняться Себастьян, но понимала, что при всем желании не могу ему помочь. Дэн нависал надо мной, и в его глазах мелькало что-то дьявольское.
— Оставь ее в покое, — раздался за спиной голос Себастьяна.
Дэн дернулся, оборачиваясь, и я воспользовалась этой возможностью, чтобы схватить его за запястья. Магия любви не предполагала использование никаких разрушающих заклинаний, но зато могла успокоить, привести человека в чувство.
Однако, я столкнулась со сплошной тьмой. Дэн напоминал некий сосуд, доверху наполненный мутной, вязкой жижей. В нем самом можно было захлебнуться. Сколько мыслей!
Я в ужасе отшатнулась от него, разрывая контакт. Дэн же стремительно повернулся к Себастьяну и бросился на него.
Что-то блеснуло. Я не была уверена, что мне не чудится, но на спине Дэна нечто сверкало золотым. Знакомым золотым…
Как будто там была стрела.
Себастьян встретил Дэна сильной магической атакой. Черные магические нити, чем-то напоминающие хлыст, стремительно расползались во все стороны, опутывая его руки и ноги, пытаясь остановить.
— Он заколдован! — крикнула я мужу, даже не зная, зачем, то ли предупреждая об опасности, то ли надеясь на то, что он не станет причинять экс-купидону слишком большой вред.
Дэн рванулся, разрывая на мелкие ошметки те магические путы, которыми воспользовался Себастьян, и вновь двинулся вперед. В каждом его шаге чувствовалась опасность; он издал короткий боевой рык и ринулся на моего мужа.
Себастьян едва успел вскинуть руки. Перед ним возникла сплошная колдовская стена, достаточно плотная для того, чтобы не пропустить сквозь нее Дэна. Купидон бился, пытаясь прорваться, впивался пальцами в тьму, сминал ее, словно это была не магическая преграда, а тонкий бумажный лист.
— Эдита, беги! — крикнул мне Себастьян. — Я с ним разберусь!
Бежать? Я очень сомневалась, что мой супруг действительно сможет что-то с ним сделать. Дэн шел вперед, как безумец, не осознавая, что происходит вокруг. Он вряд ли понимал, что причиняет кому-то вред, просто двигался к своей цели.
— Я ее заберу, — прошипел он. — Она моя. Она моя. Я ее заберу.
Проклятье! Да что ж это такое?
Вышло солнце, спрятавшееся было за тучами, и я отчетливо увидела торчавшую из спины мужчины стрелу. Она, пугающе кривая, застряла между его ребрами. Если прищуриться и попытаться переключиться на магическое зрение, то можно было увидеть, что именно из стрелы исходила вся та жуткая энергия, которая так напугала меня в Дэне.
И вариантов для его спасения было всего два. Выдернуть эту стрелу…
Или убить.
Потому что, пока она все еще в его теле, спасти купидона будет невозможно.
Я рванулась вперед, не обращая внимания на внезапно накатившую на меня дурноту, схватилась за стрелу и решительно выдернула ее из спины Дэна. Он, казалось, даже ничего не почувствовал, только вдруг затих и опустил руки, а потом рухнул без чувств.
Себастьян едва успел остановить набиравшее обороты заклинание и поднял на меня удивленный взгляд. А я молча продемонстрировала ему изогнутую любовную стрелу.
— Кажется, — прошептала я, — у нас с тобой серьезные проблемы.
Глава тридцать шестая
Себастьян, игнорируя мои попытки помочь, сам затащил Дэна в повозку. Раздраженно ударив ладонью по невидимому рычагу, он заставил крышу исчезнуть. Серое осеннее небо делало бедного экс-купидона еще более бледным и еще более похожим на труп, но он дышал — я видела, как медленно поднималась и опускалась его грудь.
— Скоро должен прийти в себя, — мрачно промолвил Себастьян. — По крайней мере, по ауре — оживает потихоньку. Но я не думал, что одна стрела, воткнутая не в то место, может настолько помешать.
— Я тоже не думала, — отметила я. — Но, как видишь…
— Это кто-то из твоих?
Заняв место в повозке, я задумчиво посмотрела на стрелу, которую все еще держала в руках. Кривая, едва ли не завязанная в узел, она меньше всего напоминала мне то, что удавалось отлить с помощью чана и тумбы в лаборатории Любви.
— Нет, не из моих, — промолвила тихо я. — Потому что наши стрелы выглядят совершенно иначе. Понимаешь, я думаю… Ее уже явно не один раз использовали. Она не просто так накопила столько негативной энергии в себе. Но мы утилизировали все, что нашли!
— Если все дошло до твоих рук.
Спорить против этого не было ни малейшего смысла. Я понимала: если такое произошло с Дэном, то еще одну испорченную стрелу любви могли использовать против кого угодно. А что, если их несколько?
Мне стало не по себе. Перед глазами вспыхнул монитор, на котором все так же упорно расползались черные пятна. Да, мы немного остановили прогрессирующий дисбаланс, но не окончательно. Только дурак бы считал это полным успехом. Рене говорил, что ему не нравятся эти темпы, но я так упорно повторяла ему, что прошло еще слишком мало времени, надо больше трудиться, и мы обязательно справимся…
Наверное, это я виновата. Если б я не отвлекала Рене, дала ему возможность сконцентрировать внимание на происходящем, наверное, он бы понял, что что-то здесь не так…
— Не накручивай себя.
— Я…
— Я уже слышу эти мысли в твоей голове, — решительно промолвил Себастьян. — И вижу, как ты начинаешь взваливать на себя ответственность за все, что произошло. Давай все-таки обойдемся без этого, ладно? Эдита, если кто-то затевает такую опасную игру, то ему явно плевать на наши усилия.
— Но мы не можем просто так остановиться!
— Конечно, нет. Подумай хорошенько, это точно не одна из твоих стрел?
Я взглянула на опасное оружие. Оперение, форма, гладкость металла — все было другим! Но я не знала, насколько испортилась бы моя стрела, оказавшись воткнутой не в того человека.
Но нет, я все-таки могла гарантировать, что это не моя стрела. Я помнила тонкую нить, что привязывала монету амулета. И помнила, как Георг грубо, едва ли не проволокой прикреплял крупные старые амулеты.
— Это не моя стрела, — решительно промолвила я. — Она старого образца. Лаборатория любви к созданию этого не имеет ни малейшего отношения.
— Что ж, уже хорошо, — кивнул Себастьян. — По крайней мере, мы
