– А в чём мне виниться? – сказал Сумороков. – В том, что я свою службу нёс исправно? Что прибежали ко мне мои люди и кричат: на пристани безумный человек безумствует, на честной народ кидается, убить грозит! Ну, я и велел тебя имать! Тебя поимали, привели ко мне, я стал спрашивать, кто ты такой, где твои бумаги, а ты что? А у тебя нет ничего и ты на всех кидаешься как зверь! Ты пьян!
– Да я не пил тогда! – вскричал Маркел.
– А это что?! – вдруг спросил Сумороков, открыл стоявший на столе короб с бумагами и вытащил из него…
Ту самую Маркелову подорожную с позолоченной печатью! И спросил:
– Что это?
– Она! – чуть слышным голосом воскликнул Маркел и потянулся к подорожной.
Но Сумороков тотчас же убрал её и продолжал:
– Только сегодня принесли. И знаешь, где он валялась? В курицыновском кабаке под лавкой! Вот и не пил, ты говоришь!
– Не пил! Подбросили!
– Ага! Так и поверили! Сейчас проверим!
Сумороков взял подорожную, раскрутил, перевернул на обратную сторону и, то и дело поглядывая на Маркела, начал читать:
«Маркел Петров сын Косой, родиною смолянин, полных годов 34, росту средний человек, волос русый, глаза серые, нос прям, лицом чист».
Прочитал, подумал и сказал:
– Похож немного, – и положил подорожную на стол.
Маркел тут же схватил её и поспешно засунул за пазуху.
– Вот про что я скажу на дыбе, – продолжал Сумороков. – Но это когда ещё будет! А пока я тебя не держу.
Маркел, помолчав, спросил:
– Где Клюев?
– Так они ещё вчера уехали, – ответил Сумороков. – Как только вышли из кабака, так сразу к своему обозу – и через Дмитровские ворота, и по Московской дороге айда! А сейчас, – он посмотрел в окно, – они уже сотню вёрст отмахали, не меньше. А останови их и спроси, что было у нас здесь вчера, знаешь, что они ответят? Что ты напился как свинья и потерял слона! И хорошо ещё, скажут они, что Клюев мимо шёл, вдруг видит, слон стоит один, бока ввалились, глазки красные, и травку щиплет. А тебя нигде не видно! Клюев, недолго думая, бежит к слону и начинает его успокаивать, а Ряпунин, славный слоновод, ему пособляет. А тебя опять нигде не видно! Ты же в кабаке сидел и пьянствовал! И повели они слона в Москву, бегом, чтобы успеть к послу. А ты валялся в кабаке под лавкой, вдрызг пьяный, и все это видели. Вот что ими после будет сказано, и ты от этого не отопрёшься. Да и чего тебе отпираться? Тебя царь зачем послал?
– Привести ему слона.
– Так вот иди и приводи!
Маркел задумался, потом спросил:
– Клюев на каких конях сюда приехал, на посольских или на ямских?
– На посольских, – ответил Сумороков.
– Тогда я на ямских его не догоню, – сказал Маркел. – Мне нужен конь такой же, как у Клюева, а то и лучше.
Сумороков криво усмехнулся и сказал:
– Где я тебе таких коней возьму?!
– Есть у тебя такие кони!
– Нет!
Маркел помолчал, потом сказал:
– Ладно. Тогда дай денег. Много дай!
– Много денег! – сердито сказал Сумороков. – С деньгами вы все иерои!
Но всё же повернулся и полез в сундук, выбрал там мешочек поменьше и подал Маркелу. Маркел взял его, пошёл к двери. Шёл и думал только про сто вёрст, которые уже проехал Клюев, а он ещё и шага не прошёл, вот так-то!
И было это девятого октября, на апостола Иакова Алфеева, в полдень.
Глава 37
А дальше было вот что. Выйдя из приказной избы, Маркел остановился, развязал мешочек, правильней – кошель, глянул, сколько там чего, и усмехнулся, и подумал, что на первое время и этого будет достаточно. После чего прошёл через кремлёвские ворота, вышел на посад и, не доходя до пристани, свернул на Торг. Там он первым делом взял калач со сбитнем и немного подкрепился, а после пошёл в конный ряд. И там он долго ходил, присматривался, приценивался, ворочал коням головы, смотрел им в зубы, щупал бабки, тыкал под ребро и делал ещё много чего прочего, и, наконец, взял одного. Этот конь был такой: буланый мерин шести лет, в холке больше двух аршин. Также купил конский прибор: седло высокое, попону, стремена и всё остальное прочее, чернёное. И также купил ещё одну вещицу, но сразу спрятал её в рукав так, чтобы никто не видел. А вывел коня с Торга, сразу оседлал его, взнуздал, сел и огрел камчой. Конь побежал рысцой. Так они доехали до городской заставы, а там на дорогу вышел заставный голова, глянул на Маркелову позолоченную подорожную, взялся за шапку и спросил, не его ли это люди вчера здесь со слоном проезжали. Маркел ответил, что его, после чего огрел коня, и тот поскакал во весь мах. Мах у коня был широкий, дорога ровная, Маркел смотрел по сторонам, а то и просто на дорогу, но никаких следов слона пока не замечал.
А потом вдруг Маркел увидел валявшийся при обочине, как персияне это называют, слоновий горох. И этого гороху, попросту дерьма, там было много. Маркелу стало очень радостно, и он подумал, что Ширка уже где-то рядом. Но, тут же дальше подумал Маркел, коня надо пока беречь, дать ему в первый день разогреться. Вот почему Маркел тогда ехал, как ехалось, коня больше не подстёгивал, и к вечеру доехал до первого яма.
Там, то есть в селе Доскино, в ямской избе, Маркел опять сказал, что он отстал от своих и теперь догоняет, на что ему ответили, что на таком славном коне за три дня можно чёрта догнать. А слон, тут же сказали Маркелу, чёрт и есть, потому что он один вчера сожрал всего столько, сколько полусотне человек не одолеть! А кто теперь за это заплатит?
Маркел промолчал. И с того раза больше уже нигде не говорил, что это его слон, а только слушал про то, сколько где и чего слон сожрал и сколько выпил, кого напугал и кого чуть не задавил ненароком. Да и не до этих разговоров уже было! Теперь Маркел ехал скоро, даже с каждым днём скорее, и мало-помалу начал догонять Клюева с его людьми. Так когда они доехали до Мурома и переправились через Оку, Маркел отыграл у Клюева первых полдня. А после, до Владимира, ещё полдня. Теперь между ними оставался всего один перегон, тридцать вёрст, а до Москвы всего чуть больше сотни. И ох они тогда скакали! Давно Маркел так не гонял коней! Но всё равно, когда они, а это уже на четвёртый день, подскакали к Покрову, ямские сказали им, что Клюев уже давно уехал и уже, наверное, не меньше двадцати вёрст отмахал. Услыхав такое, Маркел только утёрся шапкой и поехал дальше. И уже не гнал коня, а дал ему отдышаться. Так они с ним не меньше версты отдыхивались, а после Маркел опять погнал, и гнал уже до самого Рогожина, большой ямской слободы, потому что думал, что клюевские остановятся там на ночлег. Но когда Маркел примчал в Рогожино, то никого там не застал. Потому что, как сказали ямщики, Клюев тогда как почуял и только дал своим перекусить, и сразу погнал дальше, на Москву. И что Маркелу оставалось? Скакать дальше. И он поскакал. До следующего стана, вспомнилось Маркелу, почти тридцать вёрст, и от него до Москвы ещё двадцать. А вокруг было хоть глаз коли!
