отстоял всенощную, поздравил экипаж с праздником, сделав каждому хотя бы маленький, но личный подарок. Дядьке Игнату – серебряную боцманскую дудку, Витьке – часы, Тане – браслет с гравировкой. «Ибрагиму» достался настоящий кавказский кинжал, от которого японец пришел в совершеннейший восторг, а Михалычу – тоже нож, но поварской, специально для шефа.
Моряки с «Пожарского» также не остались без подарка, получив ведро полугара с наказом пить понемногу и не на посту. Оставалась только Шурка, но невеста его опередила и первой вручила коробочку со знаком пилота.
- Спасибо, – искренне обрадовался он. – Такого нет ни у одного приватира!
- Сударь, вы хотите меня обидеть? – возмутилась барышня. – Такого нет ни у кого в целом мире!
- Все, сдаюсь, – засмеялся Март. – Теперь закрой глаза!
- Хорошо! – с готовностью ответила девушка.
- Не подглядывай! – строго велел ей жених и надел на шею цепочку с кулоном.
- Что это? – не открывая глаз, почти простонала девушка, почувствовав, как по телу разливается энергия.
- Твой подарок.
- Адамант, да еще такой сильный?! – как будто в трансе прошептала Саша.
- Можешь считать, что это от моей мамы.
- Но как? – широко распахнула она глаза и, наконец, разглядела и витую цепочку, и великолепную огранку камня. – Боже, это же целое состояние!
- Это теперь твое. Навсегда. Вместо обручального кольца.
Будучи не в силах иначе выразить свои чувства, Александра просто обняла Марта за шею и, потянувшись вверх, поцеловала его в губы. От чего обоих бросило в жар. Не без труда оторвавшись друг от друга, они только теперь поняли, что все на них смотрят.
Обстановка была самая что ни на есть сказочная и романтическая. Наряженная, сияющая огнями елка, накрытый белоснежной скатертью, заставленный кушаньями длинный стол и та самая, особенная, присущая только этому дню светлая рождественская радость, охватывающая всех христиан от осознания – в этот день явлен был миру Спаситель!
- Давайте праздновать! Только что появился еще один повод. Я имел честь сделать Александре Владимировне официальное предложение, и она приняла его.
Проклятая привычка рано просыпаться никуда не делась и в этот праздничный день. Рядом сладко посапывала Шурка, а на душе было так хорошо и тепло, что не было ни малейшей охоты подниматься. Однако положение обязывало, и Март осторожно выскользнул из-под одеяла.
Наскоро одевшись, он вышел во двор и с наслаждением умылся снегом. «Изобилие свежести и никаких калорий!» – усмехнулся он про себя, немного переиначив слышанную когда-то рекламу. Заскочив на секунду в дом, чтобы накинуть полушубок и опоясаться портупеей, он обошел посты, с удовлетворением отметив, что матросы, несмотря на праздник и отсутствие непосредственного начальства, исправно несут караульную службу.
Вернувшись в дом, Колычев, стараясь никого не разбудить, прошел в гостиную и налил себе сельтерской. Хотелось вернуться в постель, к Саше, но сейчас он с мороза и наверняка ее разбудит. Так что предварительно следовало хоть немного нагреться, и он присел у камина. Несмотря на то, что дрова давно прогорели, от кирпичей все еще тянуло теплом.
Вытащив из кармана коробочку с подарком, он не смог удержаться от искушения и принялся разглядывать его. Была в этом вроде бы простом серебряном значке какая-то неизъяснимая прелесть. Хотелось им любоваться, поглаживать руками, а лучше всего прицепить на мундир и никогда не снимать…
- Нравится? – шепнула неслышно появившаяся за спиной невеста.
- Очень! Интересно, где ты нашла такую замечательную вещицу?
- Где взяла, там уже нет, – обняла его за плечи девушка, но тут же отпрянула. – Боже, какой ты холодный!
- Это ненадолго! – пообещал Март, перехватив ее руки. – И все-таки?
- Случайно познакомилась с одним ювелиром. Вот он и предложил. А ты почему интересуешься?
- Думаю подарить такой же твоему отцу. Дашь адрес?
- У меня его нет, – пожала плечами Александра, после чего, лукаво улыбнувшись, добавила. – Кроме того, от моего дорогого папеньки ты так просто теперь не отделаешься. Придется жениться!
- Так это был твой коварный план? – улыбнулся в ответ жених.
- Конечно! Теперь ты от меня никуда не скроешься!
- И ты готова пожертвовать своим придворным положением?
- О чем ты?
- Ну, насколько мне известно, фрейлинами могут быть только незамужние девицы. Разве нет?
- Это так, – вздохнула Саша, устраиваясь у него на коленях. – Но одна известная нам обоим особа заверила меня, что после оказанных ей услуг я всегда могу рассчитывать на ее благосклонность. Как думаешь, зеленый цвет мне будет к лицу? [2]
- Да ты, оказывается, карьеристка!
- Увы!
- Кстати, госпожа придворная, не кажется ли вам, что этот наряд чуточку легкомыслен?
- Тебе не нравится моя рубашка?
- Очень нравится, тем более что она моя!
- В таком случае, не понимаю сути ваших претензий! И вообще, ты сегодня собираешься меня целовать?
[1] Иван Петрович Хлебников - известный московский ювелир, основатель одноименной фирмы. Поставщик двора.
[2] Фрейлины носили при дворе платье голубого цвета. Имеющие более высокий статус камер-фрейлины и статс-дамы зеленого.
Глава 33
Говорят, что русские настолько суровы, что им всем без исключения нравится зима. В особенности, когда города и деревни заносит снегом, а птицы и звери замерзают от лютой стужи. Кстати, зима 1941-42 года выдалась именно такой. Но Шейд не был русским, хотя, при необходимости, мог выдать себя за кого угодно, кроме разве что папуаса или негра преклонных годов, так что погодные условия его не радовали. С другой стороны, в такую стужу люди стараются не совать свой нос в чужие дела, сидеть дома в тепле и уюте. Так что все к лучшему…
Когда-то очень давно судьба свела его с мастером-артефактором, научившим его многим тонкостям этой непростой профессии. Правда, Шейд, которого в ту пору еще никто так не называл, не пожелал идти по его стопам и становиться добропорядочным обывателем, а напротив, избрал для себя иную дорогу. И полученные знания очень помогли ему на этом пути.
Посты он миновал без особого труда. Кутающиеся в мешковатые тулупы матросы его просто не заметили, как будто он был частью окружающего пейзажа или поднятой ветром снежной пылью. Только забившаяся в будку собака почуяла неладное и зарычала в его сторону, но ненадолго. Небольшое воздействие, и через считанные секунды совершенно успокоившийся пес заснул, время от времени беспокойно поскуливая.
В доме
