Остальные индейцы встретили речь начальника крайне неодобрительно. Правда, возражали они на своем языке, которого никто из нас не понимал.
И не надо. Без пояснений ясно – люди недовольны решением главаря. Гордость хороша, только зачем отказываться от награды?
– Одно другому не мешает, – в том же духе высказываюсь я. – От подарка отказываться нельзя. Мы тоже мстим Ягуару.
Верх взял реализм. Да и о чем спорить, когда получаешь плату за то, что был готов делать бесплатно?
Случайность или нет, однако следы отыскались относительно скоро. Относительно в том смысле, что могли бы попасться пораньше. Но ведь позже тоже могли!
Разовые тропки в джунглях действительно зарастают быстро. Легендарные звериные тропы – это дорожки, вытаптываемые из года в год. Лес умеет скрывать многое. Человек относится к делу гораздо легкомысленнее.
На одной поляне разведчики обнаружили свежие следы костров. Дальше попался клок вырванной ветками одежды. Затем – кое-какие выброшенные мелочи. Порою каждый грамм нам кажется тяжелей килограммов. Смотря сколько идти.
36Лудицкий. От судьбы не уйдешь
– Вы обещали отпустить всех, как только придем на место.
В голосе старика звучали нотки подобострастия.
Может, он и был горд. Только это было давно. В те давние годы, когда участвовал в мятеже против прежних хозяев. И тогда, когда сумел найти для себя новое племя.
Может, он бы оставался гордым, если бы речь шла только о нем. Однако, кроме старика, пираты увели с собой три десятка человек. Несколько мужчин, а в основном женщин и детей. Все дети были старше десяти лет. Помладше все равно не выдержали бы тяжести перехода и были убиты еще в поселении. Как были убиты многие взрослые.
Женщины еще в поселении были подвергнуты насилию, однако в пути их уже не трогали. Дорога через джунгли отнимала столько сил, что на любовные утехи их просто не оставалось.
Однако сейчас у реки все могло повториться. Старик понимал это и потому был готов на любые унижения, лишь бы увести прочь жалкие остатки племени. Он-то прекрасно знал нравы белых людей и их отношение к чужой жизни.
– Ты считаешь, мы пришли? – хмуро спросил проводника Коршун.
Для него конечным пунктом был тот, где можно считать себя в безопасности от Командора и лорда. От лорда он был здесь укрыт, но Санглиер наверняка шел по следу.
Впрочем, старик уже выполнил свою часть работы.
Проводник считал точно так же.
– Дальше дорогой послужит река, – заметил он, глазами показывая на протекающие мимо воды.
Указать на них рукой он не решился. Предводитель пиратов был крут и мог истолковать как оскорбление любой жест.
– Хорошо. Иди к своим. После обеда вы будете свободны. Не можем же мы отпустить вас, даже не накормив?
Коршун демонстративно отвернулся, давая понять, что разговор закончен и вопрос решен.
Старик был готов покинуть лагерь без кормежки. Даже без каких-либо припасов. Лес не даст умереть с голоду. Но спорить с главарем старик благоразумно не стал. Ни к чему раздражать хищника, пока в его власти жизнь женщин и детей.
Зато он был вознагражден возможностью побыть с детьми. По дороге его не подпускали к заложникам, и только издалека удавалось увидеть родных людей.
– Ты в самом деле отпустишь их? – спросил Анри.
Все три уцелевших офицера стояли рядом с Коршуном. Они как раз решали текущие проблемы, когда проводник отвлек их от дел.
Крису было все равно. Если он и думал о чем-либо, так это была одна из пленниц.
Или уже две? С разрешением от бремени вторая тоже стала доступна мужскому вниманию. Если не прямо сейчас, так в перспективе, как только немного наберется сил.
Представлять себя на месте Командора было лестно и настолько волнующе, что прочее казалось сущей ерундой.
– Нельзя. Наткнутся на Санглиера – приведут сюда. – В отличие от романтически настроенного юноши Пуснель твердо стоял на грешной земле.
– Отпущу. Всех отпущу, – хмыкнул Коршун. – Немедленно и навсегда. Могут жаловаться на меня в аду.
Он скользнул взглядом по помощникам и остановил свой выбор на Пуснеле.
– Отбери людей, и решите проблему. Только без шума. Для забав тоже никого не оставляйте. Времени нет.
Мрачный флибустьер согласно кивнул. Он полностью разделял мнение начальника в этом вопросе. Бабы отвлекают. Поэтому лучше от них избавиться сразу.
Пуснель уже двинулся прочь, когда его окликнул капитан:
– Подожди… – В бегающих глазах Коршуна сверкали недобрые искорки. – Обязательно возьми бывшего слугу Командора. Люди жалуются, мол, он боится крови. Пусть привыкает быть мужчиной. Лично проследи.
– А если откажется? – уточнил полномочия офицер.
– Его право, – пожал плечами Милан. – Может полностью разделить их судьбу. Мешать не будем.
Злость на предателя не прошла. Коршун не мог забыть: будь сундуки полны – и все пошло бы по-другому. К чему был бы выкуп, раз богатства Санглиера и так бы были с ними?
Капитан сам проследил бы за Пьером, однако в данный момент были дела поважнее. Чем быстрее удастся уйти отсюда к морю, тем лучше. Удача сопутствует лишь тем, кто не откладывает дело в долгий ящик.
Главной заботой Коршуна сейчас был плот. А лучше какое-нибудь, пусть самое примитивное, суденышко.
– Пьер! Тебе приказ капитана… – Пуснель тоже недолюбливал бывшего слугу. И как предателя, и как никчемную личность. Дожил до такого возраста, а до сих пор ничего не понимает в работе. Что гораздо хуже – не стремится понимать.
– Слушаю, – склонился Лудицкий.
Ничего хорошего от Коршуна он не ждал. О бегстве тоже не думал. Да и до дум ли при такой нагрузке? Лишь бы не свалиться от усталости, а то еще выпорют вместо отдыха.
– Пойдешь со мной. Надо избавиться от индейцев.
– Как – избавиться? – Бывший депутат невольно отшатнулся.
Вместо слов Пуснель молча провел большим пальцем у горла.
– За что?
Неясно, относился ли вопрос к судьбе заложников, или к тому, что Лудицкого решили привлечь к ликвидации.
Петр Ильич привык употреблять это слово и только теперь всем существом осознал – правильнее говорить более конкретно и жестоко: убийство.
– Ты хочешь, чтобы они потом навели на нас Командора? – снизошел до объяснений Пуснель.
Другой офицер просто выругался бы, однако Пуснель сам начинал с бака и иногда мог даже побеседовать с простым матросом. Если тот, по мнению офицера, был достоин беседы.
